«Я,(имя), рыцарь ордена, клянусь, моему господину и повелителю, и преемнику князя апостолов, и его наследникам в постоянной верности и послушании. Клянусь, что я не только словом, но и оружием, всеми своими силами буду защищать таинства веры…
Обещаю также повиноваться великому магистру ордена и быть послушным, как того требуют уставы…
В любое время дня и ночи, когда будет получен приказ, клянусь переплыть все море, чтобы сражаться против неверных королей и князей…»

Слова рыцарской присяги звучали по всей средневековой Европе.
Писались уставы, развевались разноцветные плащи и плюмажи — но эта клятва кочевала по городам и странам, неизменная, как текст Священного Писания.
Средневековье — эпоха, когда рыцарство не просто вошло в моду; оно стало его «руководящей и направляющей силой».
Из-за этой особой роли в жизни давно ушедших столетий, рыцарство и по сей день является главным объектом хулы или похвалы. Ордена — загадочный феномен странной эпохи, в которой причудливо сплелись невежество и благородство, жестокость и отвага, грязь и золото, земля и небо.
Именно рыцарство перекинуло незримый мост между этими ипостасями, воплотив в себе непоколебимую твердость земной власти с возвышенностью молитвы. Поэтому, стоит ли удивляться тому, что, зародившись на Святой Земле, ордена очень скоро распространили свое влияние на все территории «христианского мира».

Храмовник и тевтон.Реконстр. Германия.

Под классификацию военных рыцарских орденов, насчитанных историками, попадает более сотни братств, как светских, так и религиозных. И это не считая десятков мертворожденных.
Некоторые из орденов удостаиваются от современных исследователей лишь пары сухих строк.
Что и не удивительно: собрались несколько человек на военизированную «корпоративку», помахали мечами — и разошлись навсегда, оставив после себя лишь звучное имя…
Два главных регулярных занятия средневековой эпохи — война и религия привели к тому, что ордена создавались до тех пор, пока не осталось ни единой христианской страны, в которой бы их не было.

«…Рыцарю принадлежит меч, имеющий крестообразную форму; это свидетельство того, что он призван побеждать и уничтожать своим мечом противников креста, подобно тому, как Иисус Христос победил на кресте смерть, которой мы были наказаны по вине прародителя нашего Адама. И как меч заострен с обеих сторон, а рыцарство призвано утверждать справедливость, — справедливость заключается в том, чтобы каждому воздавать по заслугам…»
(«Книга о рыцарстве» написанная философом Раймоном Льюлем. 1275 год)

Действительно, если среди иоаннитов и тамплиеров были «дети разных народов», то Тевтонский орден был образованием сугубо национальным. Чтобы вступить в него, нужно было обязательно говорить по-немецки.
Хотя формально в уставе это правило отсутствовало, но выполнялось неукоснительно — насчет правил у германских рыцарей вообще было строго. Каждое их действие регламентировал свод строгих правил, в основу которых лег знаменитый рыцарский устав аббата Клервосского. Они вместе спали на простых лежаках, вместе ели в столовой, имели денег лишь на самые необходимые нужды.
Доспехи тевтонцев были просты и практичны.
«Тяжело в ученье — легко в бою» — с утра до вечера они занимались военной подготовкой, чистили амуницию, тренировали лошадей.

Сама история создания Ордена вполне традиционна. Е
го предтечей стала больница, основанная немецкими паломниками где-то между 1120 и 1128 годами.
Увы, после падения Иерусалима во время второго Крестового похода она была разрушена.
Казалось, Орден умрет, так по-настоящему и не родившись, — но тут грянул третий Крестовый поход.
В нем принимало участие большое количество выходцев из Германии, во главе которых стоял сын императора Фридриха Барбароссы — тоже Фридрих, но Швабский.

Фридрих Швабский.

Легенда гласит, что однажды, проходя по морскому берегу близ Акры, он увидел большую палатку, сшитую из паруса стоящего рядом корабля. Заинтересовавшись, герцог приоткрыл полог. Его взору предстали десятки раненых и больных, за которыми ухаживали люди, облаченные в белые одежды с черными крестами на груди.
Оказалось, что это паломники из Бремена и Любека, которые не в силах были больше смотреть на страдания своих соотечественников. Пилигримы пожаловались, что госпитальеры не слишком охотно помогали немцам, отдавая предпочтение французам.
Уже на следующий день герцог объявил о создании нового немецкого госпиталя и утвердил медицинскую форму — белый плащ с черным крестом.
«…После размещения больного в госпитале за ним должно ухаживать прилежно, и к больным должно относиться сострадательно и любовно заботиться о них, согласно суждению лекарей, и каждый день им должно давать пищу перед тем, как братия садятся за стол, и по воскресениям Послания и Евангелия должно читать им и окроплять их Святой Водой и братии должно в шествии следовать к ним…» — строки из устава станут для братьев милосердия своеобразной «Клятвой Гиппократа».

Прямого отношения к Иерусалиму новая больница не имела, но вдохновленные германцы все же использовали имя священного города в названии своего детища. Его нарекли Госпиталем святой Марии в Иерусалиме, и вскоре Римский папа Климент III утвердил новое учреждение как духовный Орден, входящий в уже существующий Орден иоаннитов.
Папская булла, увидевшая свет 6 февраля 1191 года, закрепила его название — «Орден тевтонцев при госпитале святой Марии в Иерусалиме».
А незадолго до этого, в январе, скончался от тяжелой болезни Фридрих Швабский — на руках тех самых пилигримов, которых он столь активно поддержал. Случается, что смерть основателя становится и для его дела началом конца, — но кончина герцога лишь вдохнула в Орден новые силы. Дело в том, что умирающий завещал ему почти все свое имущество, включая несколько больших зданий в Акре. Когда 12 июля 1191 года крепость, наконец, пала, члены братства тут же справили новоселье…
В результате через пять лет германцы имели в Святой Земле шесть собственных центров и вооруженные силы, вполне сопоставимые с госпитальерскими. Богатство Ордена неукоснительно росло, и вскоре все вокруг были вынуждены признать: не столь многочисленные Тевтонские рыцари обладают огромной властью.
При этом их дух, от кончиков башмаков до макушки шлема, оставался настолько германским, что в орденской верхушке очень скоро возникла крамольная мысль об отделении от иоаннитов. Что ж, немецких крестоносцев вполне можно понять.
Если раньше абсолютное большинство паломников составляли французы, то начиная с времен второго Крестового похода именно немцы составляли едва ли не половину воинства.
Они больше не желали быть крошечным подразделением госпитальерского Ордена, не оказывающим ровным счетом никакого влияния на его политику. Да и возможность занимать ответственные посты была для амбициозных немцев не последним аргументом.

Monastery Teutonic Knights Door
(Ljubljana, Slovenia)

5 марта в храме Акры состоялась церемония реорганизации Ордена — из духовного он превратился в духовно-рыцарский.
Весь цвет собрался на торжество — магистры госпитальеров и тамплиеров, светская и духовная знать Иерусалима.
Председательствовал на высоком собрании знаменитый Иннокентий III.
Блестяще образованный и необычайно деятельный молодой папа (ему не было и сорока) сразу же решил поддержать немецкий почин. Излишняя самостоятельность храмовников и госпитальеров не слишком радовала Понтифика.
Пусть немецкий Орден станет своего рода противовесом этой силе — и вот уже в феврале 1199 года утвержден его устав.

Страница из "Повести о начале Тевтонского ордена" ("De primordiis ordinis Theutonici narratio"). Манускрипт середины XIV в. (Citta del Vaticano, Biblioteca Apostolica Vaticana).

Произошло все практически молниеносно — учитывая тот факт, что тамплиеры ожидали юридического оформления своего статуса около десяти лет, а иоанниты — и вовсе тридцать пять.
Папская булла определила задачи Ордена: защита паломников, лечение больных, борьба с врагами церкви — все вполне в духе времени. Орден подчинялся Папе Римскому и императору Священной Римской империи.

Главной движущей силой Ордена считались братья-рыцари. Простолюдинам дорога к этому почетному званию была закрыта.
Лишь отпрыски знатных феодальных семей, не моложе четырнадцати лет, имели шанс пройти обряд посвящения — для этого необходимо было лишь документально подтвердить свое благородное происхождение.
Первоначально это сумели сделать лишь сорок человек — они и составили костяк нового Ордена.

Протокол приема был не слишком затейлив. Для начала кандидат был обязан пять раз ответить «нет» на одни и те же вопросы.
Не являешься ли ты членом другого ордена? Не женат ли ты? Нет ли у тебя скрытых физических недостатков? Не должник ли ты?
Не крепостной ли?
За этим следовало пять «да»: готов ли ты сражаться в Палестине; в других странах; заботиться о недужных; по первому зову выполнять то, что умеешь? И, наконец — готов ли ты соблюдать устав Ордена?

Дальше звучал обет: «Я, такой-то, приношу обет и обещаю блюсти невинность, отказаться от собственности, быть послушным Богу и благой Деве Марии и тебе, брат такой-то, магистр Тевтонского ордена, и твоим преемникам согласно Уставу и Статутам Ордена и буду послушен тебе и твоим преемникам до самой смерти…»
Конечно, до монахов-аскетов, с их умерщвлением плоти, первым тевтонцам было далеко, но и вольности, свойственные, скажем, рыцарству испанскому, в Ордене не допускались.
Братья клялись каждый день не менее пяти часов проводить в молитвах, не участвовать в турнирах и в охоте, сто двадцать дней в году соблюдать строжайший пост. Во время поста пищу разрешалось вкушать лишь раз в день, против обычных двух.
Посол прибалтийских язычников, как-то раз посетивший орденский замок и впервые увидевший рыцарей без доспехов,с удивлением сообщил соплеменникам:
«Знайте, что братья-рыцари – такие же люди, как и мы; оружием, пищей и прочим они довольно сходны с нами, но вот чем они отличаются от нас: есть у них в обычае одно дело, которое, несомненно, погубит нас.
Они еженощно встают с ложа своего и сходятся в молельне, и много раз днем, и выражают почтение Богу своему, чего мы не делаем.
Вот почему в войне они, безо всякого сомнения, одолеют нас».
А поскольку он посетил крестоносцев во время поста и видел, что они едят капусту, которую прибалты тогда не знали, добавил:
«А также едят они траву, словно боевые кони и мулы; кто же сможет дать отпор тем, кто в поле без труда находят пищу себе?» (Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М.: Ладомир, 1997, с. 84).

За нарушение поста, а также за клевету и рукоприкладство по отношению к мирянину, рыцари подвергались суровым телесным наказаниям и даже могли быть отправлены на тяжелую работу вместе с рабами.
Ну а самой страшной карой был запрет носить знаменитый белый плащ с черным крестом — этот позор можно было смыть только кровью…

Обложка книги Вильяма Урбана "Тевтонский орден"

В структуре братства не было ничего особенно оригинального.
Магистр избирался, как и в других Орденах.
Его представитель — командор — которому подчинялись священники, управлял делами в его отсутствие.
Маршал командовал войсками и был ответствен за их экипировку.
Госпитальер отвечал за больных и раненых, драпиер — за строительство и обмундирование,
казначей — за имущество и финансы. Каждый год на эти должности заступал новый человек, дабы избежать злоупотреблений.
Исключение из прочих составлял магистр, который, как правило, покидал свой пост, лишь испустив последний вздох.
Орден всегда оставался в первую очередь военной организацией — уникальной кастой профессиональных воинов, для которых командный опыт являлся не более чем дополнением к их бойцовским качествам.

…Чуть позже в Ордене появился третий класс — сержанты. Они не приносили обетов. Сержантов набирали главным образом из лиц неблагородного происхождения, встречались среди них даже поляки и пруссы.
В мирное время они составляли гарнизоны замков, а в случае войны дружно вставали «под копье». Таких «полубратьев» в Ордене было куда больше, чем настоящих братьев, — ведь на каждого рыцаря по статуту полагалось восемь помощников. Их можно было узнать сразу — по плащам серо-синего оттенка, на которых обычно красовались только три части креста.

«Среди великих явлений немецкого средневековья особенное место занимает Немецкий орден, — писал в 1935 году историк Эрих Машке. — Это единственный Орден, построивший на основе общины собственное государство.
История не знала другого подобного братства, которое подчинялось бы столь суровым законам, образуя прочную структуру, которое следовало бы лишь своему обету, в ущерб иным союзам, и сохраняло бы верность единственной идее — основания и созидания государства…
Появившись в наднациональном пространстве, Орден по-настоящему развернулся именно в ареале жизни немецкого народа.
И государство, которое он создал, было истинно германским, хотя сам Орден был порожден общеевропейскими задачами».

(книга Полная история рыцарских орденов

Отредактировано иннета (19-10-2010 05:00:56)