--------------------------------------------------------------------------------

1. I 1.
Вот и он, кого вновь и вновь читаешь —
Марциал, по всему известный свету
острословной и меткой эпиграммой.
Кто, живой и в уме, тобой возлюблен
5
и прославлен, мой ревностный читатель,
славой той, что и мёртвым дарят редко.

2. I 29.
Мне говорят, что мои будто ты, Фидентин, сочиненья
       всем декламируешь так, словно их сам написал.
Хочешь — признай, что мои. Поднесу я стихи тебе даром.
       Если не хочешь — купи. Станут по праву твои.

3. I 32.
Знаешь, Сабидий, тебя не люблю. Почему — сам не знаю.
       Только сказать и могу — знаешь, тебя не люблю.

4. I 38.
Это моя, Фидентин, что громко читаешь ты, книжка.
       Плохо как станешь читать, сразу начнётся твоя.

5. I 49.
Земель ты кельтиберов незабвенный муж
       и нашей честь Испании,
Лициниан, увидишь выси Бильбилы,
       конём, кинжалом славные,
5
и Кай седой в снегах, и средь расколотых
       вершин Вадаверон святой,
и лес отрадный близ Ботерда милого,
       любим Помоной благостной.
Конгеда поплывёшь ты гладью тёплою,
10
       нимф тихими озёрами.
На отмелях Салона ты расслабишься,
       испанскую где сталь калят.
Под стрелы у Воберка набежит твои
       толпа добычи к завтраку.
15
В жару, устав, у Тага златоносного
       в тени смоковниц скроешься.
Уймёшь Дерценной жажду неуёмную
       и снежной Нуты холодом.
Декабрь седой когда и стужа лютая
20
       завоют ветром северным,
на солнце Тарракона возвратишься ты
       в родную Лалетанию.
Наловишь там ты серн сетями гибкими,
       набьёшь и вепрей тамошних,
25
верхом загонишь зайца лихо шустрого,
       оленей бросишь виллику.
Подкинет лес соседний дров очаг разжечь
       вам с ребятнёй измазанной,
охотника окликнешь, и на пиршество
30
       вот будет званый гость тебе.
Ни с лункой башмаков тебе, ни тоги там,
       ни пурпура зловонного;
либурнов жутких нет, клиентов ноющих,
       нет царства вдов докучливых,
35
ответчик бледный там не потревожит сна —
       всё утро спи без просыпу.
Пусть бешено другим орут и хлопают,
       а ты жалей «счастливчиков»
и счастьем наслаждайся скромно подлинным,
40
       пока твой Сура чванится.
Не стыдно дней остаток смежить в праздности,
       коль делу отдал должное.

NB. Sura, L. Licinius — Л. Лициний Сура, друг и родственник Лициниана. …увидишь выси Бильбилы… — Бильбила, Bilbilis, город в Hispania Tarraconensis на реке Salo, место рождения Марциала (ныне Cerro de Baubola, около Calatayud). …у Ботерда милого… — Бодерд, Boterdum, город кельтиберов. …любим Помоной благостной — Помона, Pomona, богиня плодов и плодовых деревьев, жена Вертумна. Конгеда поплывёшь ты… — Конгед, Congedus, приток Ибера в Hispania Tarraconensis. На отмелях Салона… — Салон, Salo, река в Hispania Tarraconensis, около города Bilbilis. …у Тага златоносного… — Таг, Tagus, река в Испании (ныне Tajo). Уймёшь Дерценной жажду… — Дерценна, Dercenna, источник около города Bilbilis. …на солнце Тарракона… — Тарракон, Tarraco, прибрежный город в северо-восточной части Испании, между рекой Ибер и Пиренеями; главный город Hispania Tarraconensis (ныне Tarragona). …в родную Лалетанию — Лалетания, Laletania, область в Hispania Tarraconensis. …оленей бросишь виллику… — виллик, управляющий виллой, поместьем. Ни с лункой башмаков тебе… — сенаторские башмаки, на которые нашивались луночки — маленькие серпы из слоновой кости. …ни пурпура зловонного… — в подлиннике собственно murix, багрянка, пурпуровая улитка (Murex brandaris, Murex trunculus), дававшая пурпурную краску и употреблявшаяся в пищу; можно предположить, что процесс производства пурпура сопровождался очень неприятными запахами, если Марциал, упоминая Сенат и сенаторов, не упускает случая прибегнуть к такой метонимии. …либурнов жутких… — рабы из Либурнии (Liburnia, побережье Иллирии между Истрией и Далматией), служили лектикариями у римской знати, а также императорскими глашатаями и курьерами.

6. I 50.
Если ты повара Мистиллом, Эмилиан называешь,
       То почему своего мне Тараталлой не звать?

NB. …мне Тараталлой не звать? — Taratalla, шутливое имя, образованное от греческого словосочетания ταρα ταλλα, (всё остальное). Имеется в виду фрагмент «Илиады» Гомера (I, 465), где описывается процесс приготовления мяса жертвенных животных (I, 458-466); «всё остальное» в данном случае относится ко «всем прочим» частям жертвенного животного.

7. I 53.
Ēсть страница одна, Фидентин, твоего сочиненья
в книжках моих, и печать господина её несомненна:
весь твой подлог с головой выдаёт на ней каждая строчка.
Так же, в толпу затесавшись пурпурных тирийских нарядов,
5
варвара их оскверняет башлык шерстяной лингонийский;
так же горшок арретинский бесчестит хрустальные вазы;
так же смешон чёрный ворон, когда побережьем Каистра
станет случайно бродить с лебедями, созданьями Леды;
так же в благом многозвучном священном лесу Афинянки
10
вздорная крякнет сорока кекроповым жалобным воплем.
Книжкам моим никогда не нужны ни судья, ни заглавье —
против тебя же страница твоя и кричит она: «Вор ты!».

NB. …пурпурных тирийских нарядов — т.е. богатых нарядов, окрашенных драгоценным тирийским пурпуром. …башлык шерстяной лингонийский — плащ или накидка с капюшоном из грубой шерсти, одежда лингонов; lingones, лингоны, древний кельтский народ в стране белгов, в центральной Галлии, на водоразделе между верхней Соной и областью истоков рр. Марна и Сена, с гл. городом Andematunnum (ныне Langres). Так горшок арретинский… — Arretinum, Арретий, город в в восточной Этрурии, ныне Arrezo. …побережьем Каистра… — Caystrus, Каистр, река в Лидии и Ионии (ныне Кучук Мендерез, Малый Меандр), берёт начало у горы Тмол и впадает в Эгейское море у Эфеса; до сих пор изобилует лебедями; в верхнем течении находится знаменитый «асийский луг» (см. P. Vergilius Maro, Georgicon, 1, 384; …dulcibus in stagnis rimantur prata Caystri…). …созданьями Леды — Леда, Leda, жена спартанского царя Тиндарея, возлюбленная Юпитера, мать Елены, Клитемнестры, Кастора и Поллукса. …священном лесу афинянки… — речь идёт об афинянке Филомеле, превращённой в соловья, и о посвящённой ей роще. …кекроповым жалобным воплем — Кекроп, Cecrops, первый царь Аттики, основатель Афин и аттической цивилизации; употребляя это притяжательное прилагательное, Марциал подчёркивает «архаичную необузданность» явления.

8. I 61.
Верона любит стих певца учёного,
       горда Мароном Мантуя.
Апонский край прославил славный Ливий наш,
       и Стелла, и не меньше — Флакк.
5
Аполлодору плещет дожденосный Нил,
       Пелигн Назоном хвалится.
Сенека-сын, отец, Лукан единственный
       гремят в речистой Кордубе.
В Гадесе резвом Каний услаждает слух,
10
       мой Дециан — в Эмерите.
Тобой, Лициниан, у нас зачванится
       (и мною тоже) Бильбила.

NB. Во второй эпиграмме Лициниану Марциал «прикалывает» Лициниана (хотя «прикола» в этой эпиграмме гораздо меньше, чем может показаться на первый взгляд — кем был Лициниан, что из себя представлял, мы не знаем). Наряду с именами, которые нам хорошо известны (Г. Валерий Катулл, П. Вергилий Марон, Т.  Ливий, П. Овидий Назон, М. Анней Лукан, ритор Сенека-отец, Л. Анней Сенека-сын), Марциал приводит авторов, произведения которых до нас либо не дошли, либо сохранились в небольших отрывках — Стелла, Аполлодор (конечно, не греческие писатель или художник), Флакк (не Кв. Гораций Флакк и не Валерий Флакк, автор «Аргонавтики»), Каний Руф, Дециан.

…певца учёного…  — певца учёного, т.е. Г. Валерия Катулла; Верона, Verona, город в Gallia Transpadana на реке Athesis (помимо Катулла, в Вероне родились Плиний Старший и Витрувий). Горда Мароном Мантуя… — Мантуя, Mantua, город в Gallia Transpadana, на реке Mincius; родина П. Вергилия Марона. Апонский край… — Апон, Aponus, целебный серный источник около Падуи. Пелигн Назоном хвалится… — пелигны, Paeligni, горное сабинское племя в Апеннинах (с городами Коринфий и Сульмон, где родился П. Овидий Назон). …в речистой Кордубе — Кордуба, Corduba, главный город в Hispania Baetica, на правом берегу реки Baetis, родина обоих Сенек и М. Аннея Лукана (ныне Córdoba). В Гадесе резвом … — Гадес, Gades, остров и город в Hispania Baetica (ныне Cadiz). …в Эмерите — Эмерита, Emerita, город в Лузитании (ныне Meida). …Бильбила — Бильбила, Bilbilis, город в Hispania Tarraconensis на реке Salo, место рождения Марциала (ныне Cerro de Baubola, около Calatayud).

9. I 64.
Ты красива, ты дева, знаем, правда.
Ты богата, никто не станет спорить.
Но кичишься когда, Фабулла, слишком,
Не красива, не дева, не богата.

NB. У Марциала три эпиграммы, адресованные Фабулле (и три эпиграммы, в которых Фабулла упоминается). По ним складывается «типичный» образ немолодой особы, которая далеко не так красива и молода, как богата, ведёт обычный для пустоголовых барышень образ жизни. Этот образ у Марциала забавен, безобиден, во многом умиляет (в отношении Фабулы Марциал совершенно не так едко-презрителен и даже груб, как в отношении многих иных персонажей, напр. Лабуллы или Таиды). Можно допустить, что конкретная Фабулла, к которой обращается Марциал, известна Риму не столько своим перепудренным лицом, сколько безнравственным поведением. Современник Марциала Д. Юний Ювенал (60-130) также приводит это имя во второй «Сатире»: "…est moecha Fabulla; // damnetur, si uis, etiam Carfinia…", «…Фабулла — распутница, её осудят, если хочешь, также Карфинию…», D. Juni Juvenalis, Satura II, 68. Это предположение может стать фактом, если допустить, что терпкая эпиграмма XII 93 относится всё же к Фабулле, а не к Лабулле. Этот интересный вопрос разночтения источников (…repperit Fabulla vs. …repperit Labulla, XII 93 2) следует решить «в пользу» Фабуллы. У Марциала есть две эпиграммы про Лабуллу (IV 9, XII 93), анализ которых позволяет изолировать Фабуллу от «лабулловщины» и остановиться на «безобидной», «нравственной» Фабулле, над которой Марциал потешается весело и беззлобно.

10. I 67.
«Вольный уж ты чересчур», говоришь мне, Керил, постоянно.
       Кто только скажет, Керил, «вольный уж ты» про тебя?

NB. Здесь Марциал играет значениями слова ‘liber’: 1) свободный, независимый, вольный и 2) распутный, распущенный, разнузданный. Возможно, Керил — тот самый вольноотпущенник, о котором Гай Светоний Транквилл рассказывает: "…et versibus Graecis tempestive satis … de Cerylo liberto, qui dives admodum ob subterfugiendum quandoque ius fisci ingenuum se et Lachetem mutato nomine coeperat ferre: ‘ho Laches, Laches, // epan apothanes, authis ex arches esei sy Kerylos’", «…<Веспасиан> умел вставить к месту и греческий стих … о вольноотпущеннике Кериле, который, разбогатев и не желая оставлять богатство казне, объявил себя свободнорождённым и сменил имя на Лахета: "О Лахет, Лахет, // ведь ты помрёшь, и снова станешь Керилом"», C. Svetonius Tranquillus; Vita Divi Vespasiani, XXIII; стихотворение — по фрагменту одного из сочинений Менандра.

11. I 72.
Ты посредством моих стихов поэтом,
Фидентин, и прослыть и быть желаешь?
Так зубастой себя считает Эгла —
накупила костей с индийским рогом.
5
Так под слоем белил собой довольна
Ликорида, черней тутовки палой.
Вот и ты, Фидентин, как стал поэтом,
облысев, волосатым так же станешь.

12. I 77.
Бык быком, здоров Харин — а только бледен.
Пить не пьёт почти Харин — а только бледен.
Брюхо варит, жрёт Харин — а только бледен.
Загорает днём Харин — а только бледен.
5
Кожу выкрасил Харин — а только бледен.
Лижет женщину Харин — без толку. Бледен.

13. I 91.
Сам-то своих не издашь. А мои стихи, Лелий, поносишь.
       Или не трогай моих, или свои издавай.

14. I 118.
Тот, кому сотню прочесть эпиграмм просто плёвое дело,
       Цедициан, на того напасти нет никакой!

15. II 13.
И судье надо дать, и дать защите.
Секст, послушай совет. Дай кредиторам.

16. II 30.
Как-то взаймы попросил себе двадцать несчастных сестерций.
       Тот, у кого я просил, запросто мог подарить.
Был он отменно богат (и к тому же, мой давний товарищ):
       денег в огромных ларях куры таких не клюют.
5
«Будешь богат, — он в ответ, — если делом в суде ты займёшься».
       Дай мне, Гай, то, что прошу. Денег прошу, не совет.

17. II 41.
«Смейся, если умна, красотка, смейся!»
Помню, как-то сказал поэт пелинский.
Правда, так он сказал не всем красоткам.
Даже пусть бы сказал так всем красоткам,
5
так тебе не сказал: ты не красотка.
Три твоих, Максимина, только зуба
чёрно-жёлтые, как дёготь на самшите.
Если зеркалу ты и мне поверишь,
будешь знать, что тебе смех просто страшен,
10
точно Спанию — ветер, Приску — руки.
Как всей в пудре Фабулле страшен дождик,
как в белилах Сабелле страшно солнце.
Мину строй ты себе ещё суровей,
чем Приама жена с невесткой старшей.
15
Бойся Филистиона мимов жалких,
бойся гнусных пирушек жизни вздорной,
бойся всех и всего, когда бесстыдно
рот вовсю разеваешь смехом глупым.
Лучше к матери ты подсядь печальной,
20
что по мужу горюет или брату.
Ты трагической музе только внемли.
Если нашего ты совета слышишь,
плāчь — если умна ты, плачь, красотка.

NB. …сказал поэт пелинский — П. Овидий Назон; пелигны, Paeligni, горное сабинское племя в Апеннинах (с городами Коринфий и Сульмон, где родился П. Овидий Назон); пелинский, перен. чародейный. Бойся Филистиона мимов… — Филистион, Philistionis, популярный танцовщик («пантомим») в Риме времён Марциала.

18. III 9.
Пишет стишки на меня (слышу, носится слух такой) Цинна?
       Тот ничего не писал, чьих не читают стихов.

19. III 11.
Если девчонка твоя не крива, не Таидой зовётся,
       То отчего ты решил, что про тебя я писал?
Может быть сходство во всяком. Лаиду назвал я Таидой?
       А с Гермионой, скажи, в чём-то Таида сходна?
5
Сам-то ты Квинт. Мы заменим, давай-ка, любовника имя:
       если так хочешь, не Квинт любит Таиду, а Секст.

NB. …не Квинт любит Таиду, а Секст — Квинт, Quintus, римский преномен, букв. «пятый»; Секст, Sextus, римский преномен, букв. «шестой»; намёк не требует комментариев.

20. III 51.
Если лицом залюбуюсь твоим, похвалю твои ноги и руки, —
       ты мне ответишь всегда: «Больше понравлюсь нагой».
Только вот в баню со мной никогда почему-то не ходишь.
       Галла, боишься? Нагой я не понравлюсь тебе?

21. III 98.
Зад твой тощий какой, ты знать желаешь?
Задом мальчику в зад, Сабелл, присунешь.

22. IV 9.
Сота-доктора дочь, Лабулла наша,
Мужа бросив, за Клитом увязалась —
Любишь ты и рукою щедрой даришь.

23. IV 12.
Всем ты, Таида, даёшь. Если всем ты давать не стыдишься,
       хоть постыдись уж тогда всё без разбора давать.

24. IV 50.
Старый я, говоришь всегда, Таида?
Нет ведь старых, когда сосёшь, Таида.

25. IV 81.
Фабулла, нашу прочитав эпиграмму,
о том, в чём те, кого ругал, не откажут,
однажды, дважды, трижды милого просьбу
отвергла. Впредь, Фабулла, будь же щедрее.
5
Велел быть строгой. Не велел — недотрогой.

26. IV 84.
Не найти никого на целый город,
кто хоть раз поиметь бы смог Таиду.
И ведь все к ней бегут, стремятся, жаждут!
А она всё чиста? Сосёт всего лишь.

27. V 43.
Зубы Таиды черны, белоснежны Лекании зубы.
       Вывод? У первой свои, купленные — у другой.

28. V 45.
Басса, ты всё говоришь — мол, красивая, мол, молодая.
       Басса привыкла давно то, чего нет, говорить.

29. V 57.
Цинна, не мни о себе, если я назову господином.
       Часто привет отдаю так же рабу твоему.

NB. В этой эпиграмме Марциал играет значениями слова ‘dominus’: 1) господин, хозяин, владелец и 2) «сударь», «милостивый государь» как вежливое обращение.

30. V 66.
Часто приветствуем, ты никогда не приветствуешь первый.
       Будешь ведь, Понтилиан, вечно так здравствовать ты.

NB: У Марциала три эпиграммы, посвящённые Понтилиану. По ним фиксируется образ богатого, чванливого, отталкивающего субъекта, страдающего графоманией. В контексте эпиграмм можно предположить, что Понтилиан зазнаётся главным образом оттого, что мнит себя большим мастером слова. (Марциала очевидно раздражает больше всего именно это; в частности то, что графоман-Понтилиан перестаёт даже здороваться. Марциал напр. никогда не позволит себе ничего подобного, ср. Cinna, V 57.) Предположительно, поэт (не будучи достаточно обеспечен), состоял у Понтилиана в клиентах, рассчитывая на подарки и завещание.

Здесь Марциал играет употреблением слова ‘Vale!’ (здравствуй, будь здоров; императив от valeo: здравствовать, быть здоровым). ‘Vale!’ использовалось как прощание в письмах и при устном общении. При встрече обычно употреблялось ‘Salve!’ (здравствуй, привет тебе; императив от salveo: здравствовать, быть здоровым, хорошо себя чувствовать). Ср. в русском: «Здравствуй!» при встрече и «Будь здоров!» при прощании. Здесь Марциал имеет в виду, что если чванливый Понтилиан по-прежнему будет снисходить до своего приветствия только после чужого, то рискует слышать в свой адрес не ‘Salve!’, но всегда ‘Vale!’, или услышит последнее раз навсегда.

31. V 81.
Бедным как был, так и будешь ты, Эмилиан, если беден.
       Деньги даются теперь только одним богачам.

32. VI 12.
Мои, твердит Фабулла, волосы (про те,
что в лавке покупает). Разве, Павел, врёт?

33. VI 87.
Боги тебе воздадут по делам, Цезарь. Ты себе — тоже.
       Боги и мне по делам — Цезарь, с тобой — воздадут.

NB. Наглая подхалимская эпиграмма, обращённая к императору Домициану (Domitianus, 51-96, император с 81), и не требующая дополнительных комментариев.

34. VI 91.
Властью верховной цензура преследует высшая нынче
       прелюбодеев. Зоил, радуйся. Ты не суёшь.

35. VI 93.
Так от Таиды несёт, как скряги-суконщика старый
       так не воняет горшок, что на дороге разбит.
Что после случки козёл недавней, что львиная глотка,
       что из-за Тибра собак драные шкуры и шерсть.
5
Сгнивший цыплёнок в яйце, что курица не досидела,
       или разбитый кувшин с тухлой вонючей ухой.
Вонь чтоб свою подменить каким-то другим ароматом,
       сбросив одежду когда в баню войдёт всякий раз,
мазью себя от волос намажет, и уксусным мелом,
10
       или по нескольку раз гущей из жирных бобов.
Запах пытается скрыть за тысячей разных уловок,
       делает всё. Но всегда той же Таидой смердит.

36. VII 3.
Понтилиан, почему своих книг никогда не дарю я?
       Чтоб своих собственных ты мне никогда не дарил.

37. VII 59.
Цецилиан-то наш, Тит, обедать не ляжет без вепря.
       Дивного гостя себе Цецилиан наш завёл.

38. VII 77.
Требуешь, Тукка, моих ты в подарок от автора книжек?
       Тукка, не дам. Продавать, хочешь ты их. Не читать.

39. VIII 33.
Претор венком наградил. Ты листок из него посылаешь,
       Павел, мне и называть это «фиалом» велишь.
Дымкой такой был овеян недавно помост театральный;
       бледной прозрачной волной смыл её красный шафран.
5
Или, скорее, клочок мишуры золотой; его ногтем
       ловкий слуга соскоблил с ножки кровати твоей.
Этот «фиал» комара полёт издали может почуять;
       прочь унесётся, едва двинет крылом мотылёк.
Будет парить над огнём, не успеет возжечься светильник;
10
       лопнет на части, вольёшь чистого каплю вина.
Слизью такой позолочен в Календы январские финик —
       жалкий бедняга-клиент с жалким грошом поднесёт.
Толще индийской кувшинки распустятся нежные листья,
       толще в полуденный зной с лилий летят лепестки.
15
Шустрый паук не шныряет по тонкой такой паутине;
       крепче висячую нить шёлковый червь себе вьёт.
Толще лежат на лице у старухи Фабуллы белила.
       Толще гораздо пузырь вздуется в бурной воде.
Толще причёску затянет завитую плёнка; прочнее
20
       мыла батавского слой, краски для римских волос.
Шкуркой такой же птенцы в лебединых обёрнуты яйцах.
       Серпики-мушки на лбу точно такие сидят.
Что же послал ты «фиал», когда мог бы послать мне застёжку?
       Или же запросто мог, Павел, мне ложку послать?
25
(Впрочем, и то чересчур — ведь ты мог и ракушку послать мне!)
       Словом, когда б ничего, Павел, мог вовсе не слать.

40. VIII 49 [51].
Ужас как любит красавицу Аспер. Вот только слепой он.
       Асперу, значит, любить больше чем видеть важней.

41. VIII 53 [54].
Ты красивее всех, кто есть и были.
Ты негоднее всех, кто есть и были.
О Катулла! Я так тебе желал бы
меньше прелести, да стыда побольше.

42. VIII 79.
Или старые все твои подружки,
или гнусные, всех старух противней.
Ты их водишь с собой, везде таскаешь —
в театры, портики, по пирушкам всяким.
5
Да, средь них ты, Фабулла, просто прелесть!

43. IX 97.
С зависти лопнуть готов кто-то где-то, дражайший мой Юлий —
       Рим весь читает меня! — с зависти лопнуть готов.
С зависти лопнуть готов, что во всякой толпе непременно
       пальцем покажут меня — с зависти лопнуть готов.
5
С зависти лопнуть готов, что два раза подряд даровали
       право мне трёх сыновей — с зависти лопнуть готов.
С зависти лопнуть готов, что имею за городом дачку,
       маленький в городе дом — с зависти лопнуть готов.
С зависти лопнуть готов, что друзья меня ждут, обожают,
10
       часто зовут на обед — с зависти лопнуть готов.
С зависти лопнуть готов, что читают и любят поэта —
       ну так и лопни ж тогда, всякий, кто лопнуть готов!

44. XI 101.
Как же ты, Флакк, разглядел-то Таиду, такую худую?
       Значит, и то, чего нет, можешь ты, Флакк, разглядеть.

NB. Вообще, Флакк — достаточно распространённый когномен, наиболее прославленный в родах Валериев и Корнелиев. В эпиграммах Марциала можно обозначить два Флакка, один из которых его хороший приятель, второй — разнузданный развратник, мерзкий, похоже, далеко не одному Марциалу. В данном случае автор, конечно же, обращается ко второму, «плохому» Флакку (которому всё равно, какие у Таиды «прелести», лишь бы было куда воткнуть).

45. XII 28 (29).
Кастрик, смотри Гермоген как платки расторопно ворует!
       Думаю, Масса и тот денег так ловко не крал.
Хоть ты за правой следи, хоть держи ты за левую руку,
       как бы украсть твой платок всё же и тут он найдёт.
5
Змей так холодных из нор извлекают олени дыханьем.
       Так же Ирида в себя воды вбирает высот.
Вот разгромили Мирину, и вышли просить там пощады —
       целых четыре флажка свистнул у них Гермоген.
Раз, когда претор платок свой собрался швырнуть намелённый,
10
       преторский этот платок тоже стащил Гермоген.
Как-то никто не принёс ни платка, опасаясь покражи —
       скатерть тогда со стола просто стянул Гермоген.
Если не хватит такого, тогда покрывала на ложах,
       с ножек столов всех чехлы смело сдерёт Гермоген.
15
Даже когда распаляет горячее солнце арену,
       тянут завесу назад, если вошёл Гермоген.
В страхе спешат моряки подобрать паруса поскорее,
       только заметят, как к ним в гавань идёт Гермоген.
В лён облачённые слуги-носители лысые систров
20
       в панике мчатся, когда в храме склонён Гермоген.
Пусть на обед Гермоген наш платка никогда не захватит,
       только обратно всегда выйдет с платком Гермоген.
       
NB. Так же Ирида… — Ирида, Iris, дочь Тавманта и Электры, богиня радуги, вестница богов. Вот разгромили Мирину… — Мирина, Myrina, эолийский портовый город в Мисии, к юго-востоку от Лесбоса. …Целых четыре флажка… — латинское mappa значит как «платок», так и «сигнальный флаг». …слуги-носители лысые систров… — систры, трещотки, род кастаньет; употреблялись в Египте при богослужении в честь Исиды (надо полагать, ворюгу хорошо знали и в Африке).

46. XII 40.
Врёшь ты, я верю. Стишки читаешь дрянные, молчу я.
       Пьёшь ты, я пью. Поёшь, Понтилиан, я пою.
Ветры пускаешь, молчу. В шашки играешь, поддамся.
       Дело одно без меня делаешь, тоже молчу.
5
И ничего не даёшь. «Умру, — говоришь, — обеспечу».
       Я ничего не хочу… Нет, почему же. Умри.

47. XII 46 [47].
Трудно с тобой и легко. И приятен ты мне, и противен.
       Жить я с тобой не могу. И не могу без тебя.

48. XII 73.
Что наследник я твой, Катулл, твердишь ты?
Не поверю — пока не прочитаю.

49. XII 92.
Часто ты просишь сказать, каким я себя представляю,
       Если вдруг стану богат, знатен я, Приск, и могуч.
Кто же, по-твоему, нрав поведать свой будущий может?
       Если вдруг станешь ты львом, будешь каким ты, скажи?

50. XII 93.
Как с любовником на глазах у мужа
целоваться, нашла Лабулла способ.
Дурачка без конца она целует,
а любовник с него срывает влагу
5
поцелуев, и сам целуя сразу,
госпоже возвращает тотчас на смех.
Вот дурак благоверный, вот ведь дурень!

NB. Существуют разные версии эпиграммы XII 93, по одной из которых эпиграмма относится к Фабулле (Fabulla), по другой — к Лабулле (Labulla). Если cравнить тон эпиграммы XII 93 с общим тоном эпиграмм о Фабулле и тоном эпиграммы IV 9, можно сделать вывод, что настроение безобидной насмешки, которым пропитаны «фабулловские» эпиграммы, не соотносится с терпкостью эпиграммы XII 93. В то же время презрительно-пренебрежительный оттенок эпиграммы IV 9 с ней согласуется тематически и выразительно. Следует сделать вывод, что эпиграмма XII 93 относится к Лабулле.

Почему-то в Инете оч. мало эпиграмм Марциала. Или все какие-то "беззубые".
У Марциала есть вполне ядовитые стихи. И неприличные.

Бобби,
спасибо!
Видела эти переводы Марциаловых эпиграмм у Ломоносова. Но не успела вывесить...

Даешь зубастые эпиграммы!