Представления ирландцев о королевской власти (начало)
Краткое описание политической ситуации, сложившейся в конце XII века, можно найти в гесте, прославляющей англо-норманнское завоевание Ирландии:
En yrland erent reis plusur
Cum alures erent les cunturs$
Mes qui tent mithe e leynistere
E desmund e munestere
E connoth e uluestere
Que ia dis tendrent le sis frere,
Qui celes tenent sunt chef reis
De yrlande, solum les yrreis.
В Ирландии было много королей,
как считается,
но те, кто владел Митом и Лейнстером,
и Десмондом и Мунстером,
и Коннахтом и Ульстером,
которыми когда-то владели шесть братьев, —
те, кто владеют ими, являются главными королями
Ирландии, по словам ирландцев.
В действительности в Ирландии между V и XII веком на любой данный момент насчитывалось не менее 150 королей. Так как общая численность населения, вероятно,
составляла гораздо меньше полумиллиона, подобная многочисленность королей кажется тем более замечательной. Каждый король правил туатом (tuath), то есть племенным
королевством. Слово «туат», буквально означавшее «народ», происходит от кельтского корня *teuto- или *touto- и часто переводится как «племя». Этот термин представляется несколько неудачным отчасти из-за того, что он обладает уничижительными коннотациями в английском, но основная причина лежит в его чрезвычайной
расплывчатости и отсутствии четкого определения. Так, слово «племя» часто заменяется словами со столь же туманным значением, такими как «септ» или «клан», которые более уместно употреблять для обозначения «фине» (fine) или большой семьи, так что может создаться совершенно ложное впечатление, будто эта первичная социальная единица каким-то образом слилась с туатом. Мы можем с уверенностью считать туат племенной единицей, ибо он являлся популяционной группой, составлявшей отдельный
политический организм. Однако если под словом «племя» мы понимаем народ со своим собственным языком, обычаями и религией, то будет неоправданно использовать этот
термин для описания любого ирландского королевства в исторический период. Подобно Древней Греции, донорманнская Ирландия сочетала политическую раздробленность с
культурным единством.
Ученые допускают, что различные группы переселенцев, переправившихся в Ирландию в доисторические времена, говорили на разных языках. В ирландском языке
отмечаются следы как некельтских языков, так и кельтских диалектов, родственных валлийскому, однако в самых ранних памятниках мы обнаруживаем единый
литературный язык, использовавшийся по всей стране начиная по меньшей мере с VI века.
Несомненно, существовали местные вариации на разговорном уровне, и, возможно, современные ирландские диалекты отражают древние территориальные разграничения,
однако до тех пор, пока сохранялось универсальное и привилегированное сословие поэтов и других образованных людей, то есть до разрушения гэльской Ирландии в XVII веке, нормой оставался единообразный стандартный язык, и так было не только в Ирландии, но и в гэльских областях Шотландии, где он продолжал свое существование до 1745 года.
Сходным образом единообразие основных установлений наблюдается в области права, хотя в различных школах, возможно, преподавались различные способы
толкования традиции. Во многом похожая ситуация имела место в индийских правоведческих школах, учения которых находят множество параллелей в законах
ирландских брегонов. Свободное население обозначалось в юридических трактатах словом «фении» (Feni), а само традиционное право получило название «фенехас»
(finechas). Обыкновенно в других сочинениях ирландцы именовались «гэлами» (Goedil), а это слово является заимствованием из валлийского, в котором оно имеет форму Gwyddyl.
Таким образом, ирландцы не имели общепринятого самоназвания до тех пор, пока они не вступили в контакт с чужеземцами. Иногда в правоведческих трактатах мы находим
упоминания об «уладах» (Ulaid), жителях Ульстера, и «галеойнах» (Gaileoin) или «лагенах» (Laigin), жителях Лейнстера, как об отличных от «фениев» народах. Это
означает, что название «фении» первоначально могло относиться к населению срединных областей Ирландии, которыми в христианскую эпоху правила великая династия Уи Нейллов, и, возможно, также к Эоганахтам, властвовавшим над Мунстером. Из генеалогической традиции известны и другие древние этнические группы, рассеянные по различным частям Ирландии, в особенности «эрины» (Erainn) («иверны», которых отметил на своей карте во II веке Птолемей) и «круитни» (Cruthin или Cruithni), носящие то же название, что и таинственные шотландские пикты.
Впрочем, в отличие от пиктов, ни одна из этих групп, по-видимому, не отличалась ни по языку, ни по общественному устройству от остальных ирландцев, хотя в эпоху раннего Средневековья они долгое время сохраняли свою идентичность.
Изучением ирландской предыстории увлекались средневековые ирландцы, столетиями разрабатывавшие подробное описание последовательных нашествий Партолона, Немеда, Фир Болг, племен богини Дану и сыновей Миля. Это повествование, запечатленное в «Книге Захватов Ирландии» (Lebor Gabala), которая постоянно
переписывалась в новых и пересмотренных редакциях до конца XII века, представляет собой фантастическое переплетение подлинных воспоминаний, чужеземной латинской учености и мировой истории, заимствованной у Орозия и Исидора Севильского, евгемеризированной кельтской мифологии, династической пропаганды, фольклора и чистого вымысла. В самой ранней версии (имевшей хождение уже в VIII веке) только коннахты, вместе с их потомками Уи Нейллами, и мунстерские Эоганахты
происходят от двух сыновей Миля; остальные народы Ирландии четко отделяются от них и по молчаливому согласию наделяются низшим статусом.
О том, насколько мало можно доверять средневековым представлениям о доисторическом периоде, говорит поразительный факт: ни ирландцы, ни валлийцы, несмотря на то, что они находились в постоянном контакте и обладали очень сходными чертами в сфере общественного устройства, законов и литературы, по-видимому, даже и не догадывались о своем общекельтском происхождении. И напротив, англосаксы, гораздо прохладнее относившиеся к генеалогическим исследованиям, всегда сохраняли
память о своих связях с древними саксами в Германии. Расы обозримого мира вели свой род от сыновей Ноя; но если валлийцы (действуя по подсказке Исидора Севильского) возводили свое происхождение к Бруту и троянцам, то ирландцы заставили сыновей Миля идти из Скифии через Египет и Испанию. Даже в церковной сфере, в которой валлийцы, бретонцы и ирландцы демонстрировали сходную монастырскую организацию и некоторые традиции, казавшиеся эксцентричными (если не хуже) представителям римской вселенской церкви, они, по-видимому, почти не осознавали своего единства.
Термин «кельтская Церковь» был придуман современными историками, и он имеет право на существование; однако ирландцы совершенно не представляли себе, что они относятся к ней.
Христианство пришло в Ирландию из римской Британии и Галлии, но не вслед за легионами. Нарождающаяся ирландская Церковь не испытала воздействия чуждых
образцов: падение Римской империи подарило ей свободу развития, которой ирландская Церковь и воспользовалась, конечно же, заимствовав различные элементы из восточного и западного христианства, но приспособив их к нуждам ирландского общества. Эклектизм, связавший множество чужеземных ингредиентов в самобытный ирландский узор, можно наблюдать в литургии Требника из Стоу (Stowe Missal), в эволюции ирландского письма, а также в иллюминировании рукописей и других искусствах. Характерная организационная единица ирландской Церкви, монастырская община (familia), отражает основную единицу общества, фине, или большую семью, являвшуюся субъектом ирландского права. Вовсе не случайно ни то, что церковная реформа XII века, доведенная до завершения св. Малахией, которая ввела в Ирландии стандартную западноевропейскую епархиальную систему, протекала в то самое время, когда ирландское общество становилось по-настоящему феодальным, ни то, что эта реформа получила поддержку со стороны тех князей, которые стремились создать новую модель монархии и заменить ею прежнюю в высшей степени раздробленную систему племен-королевств.
И ирландцы, и валлийцы создали литературу на родных языках, по-видимому, уже в VI веке. Обе страны унаследовали от древнего кельтского мира наделенную огромными
привилегиями касту ученых людей, поэтов, друидов, бардов, составителей генеалогий и правоведов, которые пережили введение христианства, отказавшись от своих самых
очевидных языческих функций. Таким образом, христианское духовенство не обладало монополией на ученость, и в Ирландии «люди искусства» (аеs dana) сохраняли местную традицию, обогащая ее новым латинским монастырским образованием. Было бы неправильным предполагать, что средневековые ирландские поэты и брегоны были
скрытыми язычниками, но в силу самого своего служения, состоявшего в передаче традиции (sепсhаs), они сознательно или бессознательно сохранили многие друидические
черты.
Из сочинений античных писателей, а именно философа-стоика и путешественника Посидония из Апамеи, мы узнацм, что у галлов была каста поэтов-пророков, бардов и
друидов — vates, bardoi и druides; хорошо известен и рассказ Цезаря об обучении в школах друидов. Слово vates перешло в ирландский язык в форме faith, «прорицатель»,
однако обычным словом для обозначения «поэта» являлось слово fili (мн. ч. filid), означавшее буквально «провидец», а из средневековых источников явствует, что
предсказания входили в перечень функций поэта. В валлийском языке поэт обозначался словом Ьапй, однако в Ирландии, как и в древней Галлии, барды составляли низшую ступень сословия стихотворцев и специализировались в сатире и хвалебной поэзии: обычно бард сопровождал филида в составе его свиты. Ирландское слово drui (мн. ч. druid) обыкновенно передается в гиберно-латинских текстах, в которых друиды зачастую выступают в роли противников Патрика и других святых, с помощью слова magus.
В ирландском праве «люди искусства» составляли особую общественную прослойку, обладавшую равным статусом с родовой знатью (Цезарь подразделял галльское общество на друидов, всадников и простонародье). В эту иерархическую схему с ее изощренными установлениями, относившимися к сумме вергельда и «цены чести», по аналогии было включено и христианское духовенство. Включение служителей Церкви в общественную иерархию предоставило правоведам обширный материал, благодаря которому они с успехом могли проявить свою педантичную страсть к классификации. Подобно тому как духовенство разделялось на семь чинов от епископа до чтеца, должно быть и семь разрядов аеs dапа, и семь рангов знати, и, в конечном итоге, даже семь классов простых свободных общинников. Оллам (оllат), занимавший наивысшее положение в образованном сословии, приравнивался по своему правовому статусу к королю или епископу. Оллам унаследовал плащ древнего друида, но сам друид как таковой, профессиональный волшебник, при новом распределении был низведен до несвободного статуса.
По книге Ф.Д. Бирна "Короли и верховные правители Ирландии". Пер. с анг. Иванова С. В. - СПб.: Евразия, 2006.
