С точки зрения обывателя, правление Эдуарда IV было довольно мирным и успешным. Отчасти потому, что йоркисты владели тонким искусством пропаганды. Отчасти потому, что жила среди англичан надежда на то, что времена Генри V и Эдварда III могут чудесным образом вернуться. Обыватель охотно поверил, что теперь, когда правильная, английская линия наследования восстановлена, Бог смилуется над Англией.
Для ноблей, с их маниакальным вниманием к правам наследования, ситуация была тоже довольно сносной. Для начала, слишком много рыцарей и лордов полегло во время битв войны Роз, слишком многие были казнены, а у многих просто отобрали имущество и титулы. По сути, из непримирившихся с правлением Йорка лордов остались только Сомерсеты, Тюдоры и Оксфорды. Остальные предпочли короля, который умел получить свое и удержать полученное. К тому же, в доме Ланкастеров и не осталось никого, кто мог бы претендовать на корону.
Что касается наследственных прав Йорков на трон страны, то они были довольно ясными и четкими, хотя время от времени оппозиция и озадачивалась предыдущими сентенциями государственных мужей насчет того, что право на корону не может передаваться по женской линии. Йоркистская пропаганда обошла щекотливую проблему напоминанием, что Ричард II собирался назначить своего наследника именно из дома Йорков.
В 1471 году положение Эдуарда было весьма комфортным: Варвик погиб, большинство ланкастерианских лордов или погибли, или сбежали во Францию, Маргарет надежно сидела в тюрьме, ее сын, единственный, кто мог бы безусловно оспаривать у Эдуарда корону, погиб, от безобидного самого по себе, но такого неудобного формально Генриха VI отделались. На континенте Эдуард дружил с герцогом Бургундии против короля Франции, хотя здесь были некоторые сложности. В частности, у себя в Бургундии герцог мог делать, что ему самому казалось необходимым и правильным, и путь от решения до действия был минимален. В Англии король был вынужден проводить каждое свое решение через парламент, хотелось ему этого или нет, что занимало много времени.
Во Франции король Луи XI был победой йоркистов весьма недоволен. Здесь у него оставались две альтернативы: либо подружиться с Эдуардом, либо поставить на герцога Кларенса, который доказанно с легкостью менял свои политические пристрастия. Только вот в данный момент обе альтернативы выглядели довольно хило. Эдуард рьяно планировал новый поход на континент, своей основательностью сильно напоминая Генри Пятого. Он шел в народ, очаровывал, уговаривал, обещал – и собирал фонды для французской компании.
Его поддерживали все. Отчасти потому, что этот король обладал несомненной харизмой, которая сделала его таким неотразимым для многих женщин. Отчасти потому, что предыдущий король не баловал свой народ прямым общением и энергией. Маргарет Пастон в своем письме мужу восхищается, с какой эмпатией и живостью Эдуард общается со всеми, не разделяя их на бедных и богатых: ”The king goeth so near to us in this county, both poor and rich, that I wot not how how we shall live, but if the world amend”.
Очевидно, не последней причиной похода на Францию была надежда примирить лордов, переключить их внимание с прошлых обид на настоящие битвы. Возможно, в планы также входило увести из Англии полудикий контингент наемников, которым закон был не писан, и которые привыкли грабить.
Эдуард высадился в Кале 4 июля 1475 года. Там его встретил Шарль Бургундский, но без армии, которая была занята осадой Нойса. Из Кале Эдуард и герцог двинулись на Сент-Квентин, который, по утверждениям герцога, должен был открыть им ворота. Но не открыл. Когда в августе союзники расстались, Эдуард был полностью разочарован в Шарле Бургундском, и предпочел начать переговоры с Луи Французским, который собрал к тому времени уже неслабую армию. Поскольку это был именно тот поворот, которого хотел и сам Луи, два короля без труда заключили мир на семь лет. Поскольку Эдуард отправился воевать как бы претендуя на корону Франции, они договорились, что вопрос о том, кому она принадлежит по праву, будет решать совет из четырех арбитров. Излишне говорить, что такой совет никогда не был собран. Хотя в накладе Эдуард не остался: Луи заплатил ему 75 000 крон за то, чтобы тот эвакуировал свои войска из Франции, плюс согласился платить своему венценосному собрату и сопретенденту на корону по 50 000 золотых крон в год.
И все же, Эдуард страшно рисковал. Отправившись во Францию с барабанным боем, он вернулся оттуда, как с увеселительной прогулки. Что хуже всего, ему пришлось привезти назад всю армаду солдат, которые должны были быть распущены в весьма недовольном состоянии духа. Тем не менее, практически все члены королевского совета (за исключением Ричарда Глочестера) были вполне довольны. Они резонно предполагали, что ресурсы страны будет намного лучше употребить на благоустройство страны, столько десятилетий страдавшей от плохого управления.
Когда Эдуард заключал мир, он не отказывался, по сути, от участия в континентальных войнах. Он просто отложил их на потом. Но уже через два года его ненадежный союзник, герцог Бургундский, погиб, воюя со швейцарцами и австрийцами, которых субсидировал король Франции. Его вдова, сестра Эдуарда, кинулась, разумеется, к брату первым делом, намереваясь женить свою дочь-наследницу на Кларенсе, первая жена которого, Изабель Варвик, к тому времени умерла (в 1476 году). Но Эдуард предпочел придерживаться духа и буквы договора с французами, которые ему за это платили неплохие деньги.
Что ж, в результате герцогиню Мари французский король попытался обручить с дофином, но 19-летняя девушка предпочла австрийского герцога Максимиллиана. После ее смерти (она упала с лошади) Луи с Максимиллианом договорились о мире и спорных территориях, оставшихся от нее в наследство, и никаких надежд восстановить свое присутствие на континенте у англичан не осталось. Кстати, после этого и пенсию Эдуарду французы перестали платить: реальной опасности он больше не представлял.
На домашнем фронте у Эдуарда было только два грозовых облака: могущественные ланкастерианцы Оксфорд и Тюдор, и некоторая враждебность внутри семейства. Граф Оксфорд даже сумел захватить в 1473 году Сент-Майклс Моунт, в Корнуэлле, где засел на продолжительное время. А вот братья Эдуарда, Кларенс и Глочестер, рассорились из-за вдовы Эдуарда Ланкастера, Анны Невилль, дочери Варвика. Может правда, а может нет, поговаривали, что Кларенс Анной увлекся всерьез, хотя Изабель была еще жива, и что он даже пытался Изабель отравить. Это вряд ли, но фактом остается то, что Ричард Глочестер Анну из дома брата умыкнул в буквальном смысле слова, увез ее в монастырь, и потом на ней женился - вполне очевидно, с полного ее согласия. Скорее всего, дело было не столько в самой Анне, сколько в наследстве богатого графа Варвика, но кто их знает.
На Эдуарда Кларенс обиделся за то, что тот воспрепятствовал его женитьбе на Мари Бургундской. Эдуард услышал, что его брат стоял за беспорядками в Кембриджшире, и решил разобраться с проблемой по-своему.
Джон Стэси, клерк из Оксфорда, был обвинен в покушении на жизнь короля через некромантию. На допросе он указал, что ему помогал некий Томас Бардетт, который служил у Кларенса. После того, как оба были казнены, Кларенс сам явился на совет, куда его не вызывали, и заявил, что не имеет к происшедшему никакого отношения. При этом он совершил грубейшее нарушение этикета, обратившись к совету через голову короля, так сказать. Через две недели после этого Кларенс был арестован, и биллем парламента обвинен в измене. Ему не дали высказаться в свою защиту, смертный приговор был вынесен, палата общин его ратифицировала, и 18 февраля 1478 года Кларенс был казнен в Тауэре.
Брата Ричарда Эдуард опасным не считал, наследник Кларенса был еще ребенком, к тому же, как оказалось, не совсем умственно нормальным (у Изабель были трудности с родами). Из дома Ланкастеров тоже претендентов на трон не было, потому что в живых остались только потомки Бьюфортов, которые в любом случае не могли участвовать в борьбе за английскую корону.
Горизонт теперь был чист. Даже то, что Англия осталась в стороне от континентальных интриг, играло Эдуарду на руку: ни Максимиллиан, ни Луи не имели никакого интереса интриговать против Англии. Эдуарду было всего 40, его сыну шел тринадцатый год, так что король чувствовал себя в полной безопасности. Но конец этому пришел совершенно неожиданно: в апреле 1483 года он умер, внезапно заболев. Чем заболев - неясно. Кто пишет, что пневмонией, кто - что от апоплексии, потому что стройный и статный красавчик Эдуард к 40 годам стал довольно малоподвижным и заплывшим жиром мужчиной.
Счастьем в несчастье было то, что Луи Французский тоже умер в том году, через несколько месяцев, и у него тоже остался малолетний наследник. В любом случае, Англия приготовилась к новому периоду нестабильности.
