Нашла статью, довольно занимательно описывающую типичный междоусобный конфликт в Англии (правда, 12 век) Сражающийся король Стефан, семейно-денежные разборки и, конечно же, дележка власти. Упоминаются валлийские "союзники" и вездесущие Хантингтоны 
ЛИНКОЛЬН ("БИТВА В СНЕГУ")
2 февраля 1141
Максим Нечитайлов
После смерти 1 декабря 1135 г. Генриха I, последнего из Нормандской династии, в связи с отсутствием законного преемника в англо-нормандском государстве начинаются междоусобицы.
22 декабря 1135 г. архиепископ Кентерберийский возложил корону на Стефана Блуаского, графа Мортэнского, племянника Генриха, проигнорировав клятву, данную покойному монарху поддержать его дочь императрицу Матильду, супругу графа Жоффруа Анжуйского, как его законного преемника. Держава раскололась. Часть дворянства и ряд городов (в том числе Винчестер и Лондон) поддержали Стефана, остальные пошли за Матильдой. Среди последних были ее брат, побочный сын Генриха I, граф Роберт Глостерский, и ее дядя, король Давид I Шотландский. На протяжении 18 лет, до 1153 г. и Винчестерского соглашения между Стефаном и сыном императрицы, Генри Фицэмпресс (будущий Генрих II), в Англии полыхала гражданская война, первая в истории этой страны.
Военные действия этого периода по большей части сводились к осадам замков и систематическому опустошению земель врага, измена и предательство стали привычкой. Лишь несколько раз противники сходились друг с другом в сражениях, но ни одна из битв не решила судьбу войны.
Захват Линкольна и его осада
В конце 1140 г. граф Ранульф Честерский, недовольный своим сюзереном, с помощью своего брата Уильяма де Румара обманом захватил королевский замок Линкольн. Согласно Ордерику Виталию, все произошло следующим образом. Однажды, когда гарнизон развлекался играми (турнир?), супруги обоих заговорщиков отправились в замок навестить жену коменданта. Спустя немного времени, сам Ранульф, безоружный, без плаща и в сопровождении всего лишь 3 рыцарей, въехал в замок, как бы забрать дам домой. По условному сигналу, все четверо внезапно напали на привратную стражу, используя в качестве оружия все, что попало под руку. В этот момент отряд де Румара вступил в Линкольн и, прежде чем гарнизон успел собраться для отпора неприятелям, город пал.
Став хозяевами Линкольна, граф и его сторонники начали притеснять горожан, бывших приверженцами Стефана. Вести от линкольнцев застали короля в Лондоне и, наскоро снарядив войско, разъяренный король, по словам Ордерика, не ожидавший от «своих близких друзей» такой подлости, выступил на север «после Рождества» (примерно середина декабря).
Король вошел в Линкольн с помощью его жителей ночью и столь неожиданно, что захватил примерно 17 рыцарей-мятежников, расквартированных в городе. Ранульф, Уильям, их жены и вассалы заперлись в замке. Стефан окружил их и начал осаду. Понимая, что падение крепости лишь вопрос времени, граф Честер проскользнул сквозь линии осаждавших и отправился в свои земли собирать войска.
Сознавая, что одних честерцев будет мало, Ранульф, ранее не выступавший на стороне Матильды, все же обратился к своему тестю Роберту Глостеру, тем самым окончательно перейдя на сторону мятежников. Роберт оказал зятю всестороннюю поддержку, впрочем, вероятно, не столько из-за желания приобрести нового соратника (Ранульф был человеком ненадежным), сколько беспокоясь о судьбе дочери, оставшейся в замке Линкольна.
Силы мятежников
Хотя хронисты говорят об «огромном» войске, собранном графами, факторы времени, расстояния и погоды (стояла зима, вообще крайне неподходящая пора для средневековой войны) скорее сводят ее к средним размерам.
Посчитаем. Стефан начал осаду в конце декабря. И между этим событием и 1-м февраля граф Ранульф успел бежать из замка, добраться до Честера, обратиться к императрице и тестю и добиться от них помощи, собрать вассалов, набрать наемников в Уэльсе, объединиться с контингентом Глостера и вернуться к Линкольну – всё это за неполные 40 дней! Между Линкольном и Честером почти 100 миль по пересеченной местности, граф Роберт в Глостере еще в сотне миль на юг. Для созыва честерцев было не более 3 недель, глостерцев – 2 недель. Затем обе колонны должны были пройти еще 85 и 60 миль соответственно, а после объединения, вероятно в Клейбруке, еще более 60 миль до Линкольна. Итого, Ранульфу пришлось покрыть 150 миль, Глостеру – 125 миль. И ведь зима 1140/41 года выдалась суровой, после дождей реки разлились, дороги пришли в ужасное состояние. Учитывая, что большая часть армии состояла из пехоты, темп марша составлял не более 10 миль в день. Следовательно, чтобы успеть на битву, честерцам нужно было выйти не ранее 18-го января, Глостеру – не позже 20-го. Тот факт, что за такое время графы сумели собрать рать, преодолеть зимой по размытым дорогам полтораста миль (около 240 км), сразу после этого вступить в бой и выиграть его, очень многое говорит о средневековой системе мобилизации войск.
По нашим оценкам (разумеется, полностью гипотетическим) в армии было не более 3000-3500 человек. Ранульф набрал в Чешире, помимо «друзей и родичей», пехотинцев из своих держателей. Согласно Великой Хартии Чешира 1215 или 1216 г., свободные держатели фьефов от Ранульфа III в Чешире должны были иметь кольчуги, выступать по призыву сеньора и «защищать свои фьефы своими телами, даже если они не являются рыцарями». Правда, подобная служба в документе не распространяется за пределы Чешира, однако в период гражданской войны полвека ранее, вероятно, с этим меньше считались.
Кроме того, мятежники пользовались популярностью в Валлийской Марке. Поэтому Ранульфу и другому стороннику Матильды, Майлсу Глостерскому, удалось набрать еще и значительное количество «жестоких и диких» валлийских наемников, «свирепые и недисциплинированные отряды валлийцев» с их «безудержным натиском», которого особенно боялись роялисты. Как считают, треть армии графов состояла из «великого множества валлийцев», дружин союзников Роберта – братьев-принцев «Мариадота» и «Каладрия». Ранее считалось, что это были Мадог ап Маредудд из Поуиса и его шурин Кадваладр ап Грифидд из Гвинедда, брат Оуэна Великого, контактировавшие с Ранульфом. Но более вероятно, что перед нами Маредудд (ум. 1146) и Кадоган (ум. 1142) из Кинллибиуга, сыновья Мадога ап Иднерта, соседи Майлса Глостера (приверженец графа Глостера) и враги Хью Мортимера, сторонника Стефана. О состоянии «ужасной и невыносимой массы валлийцев» говорит речь одного из сторонников Стефана, приведенная в современной хронике. Валлийцы, де «всего лишь предмет нашего презрения … отважные, но неопытные в обращении с оружием … подобные скотине, бегущей на охотничьи копья». (Ловкость и смелость, но легкое вооружение валлийцев подчеркивал Гиральд Камбрийский.) И действительно, плохо вооруженные валлийцы были легко опрокинуты воинами Стефана в битве. По большей части, то были пехотинцы, в одних рубахах, без лат, с длинными копьями и круглыми щитами.
Состав войска Роберта вообще неясен. Автор «Деяний Стефана» сообщает о «Майлсе [Глостере] и всех, кто вооружился против короля». Ордерик Виталий и Генрих Хантингдонский уточняют – «лишенные наследства», те дворяне, чьи земли были конфискованы за верность их Анжуйскому дому. Известно, что среди них были Бриан Фицкаунт (лорд Уоллингфорда) и Балдуин де Редверс.
Маршрут
В точности неизвестно, каким путем мятежные отряды шли к Линкольну. Вероятно, Ранульф двигался по Уотлинг-Стрит, а Роберт – на северо-восток по Фосс-Вэй, объединившись в Клейбруке, Лестершир, и перейдя Трент в Ньюарке. В любом случае, 1 февраля графы появились в окрестностях Линкольна. Теперь им предстояло пересечь водные преграды между ними и городом. Река Уизем резко меняет направление с севера на восток под самые стены города, в этом месте в нее втекает Фоссдайк, канал, соединяющий Уизем с Трентом. Место слияния, называемое Брэйфорд Пул, представляет значительное препятствие для агрессоров на юго-западном углу города. К юго-западу от города Фоссдайк вздулся от дождей.
К сожалению, источники крайне противоречивы в этом аспекте. Вильгельм Малмсберийский говорит – армия обнаружила, что «Трент» (несомненно, Фоссдайк) непроходим вброд и пришлось переплывать его. Очевидно, весь этот отрывок был выдуман с целью возвеличивания патрона историка, Роберта Глостерского. Генрих Хантингдонский пишет, что графы с трудом перешли «болото, которое было почти непроходимым». Оба источника подчеркивают, что войска мятежников сразу же после этого выстроились в боевой порядок, что, в общем, заставляет усомниться в их объективности, учитывая стоявший тогда на поле боя мороз. «Деяния Стефана» уточняют, что король отправил оборонять брод (через Фоссдайк?) большой отряд конницы и пехоты. Но они, вероятно, стали на южном берегу, а не на северном, поэтому мятежники развернули свою армию, атаковали защитников брода, обратили их в бегство, захватили брод и обеспечили себе спокойный переход. И этот источник сообщает, что генеральное сражение началось непосредственно после этой стычки, но сообщение Деяний заслуживает больше доверия. Итак, графы перешли вздувшийся Фоссдайк примерно в 1100 ярдах от городской стены, отогнали прикрытие роялистов и преодолели болотистую местность близ берега (версия сэра Д.Рамзея).
Стефан: приготовления к бою
Для Стефана появление неприятеля оказалось неприятной неожиданностью. Он получал донесения об их приближении, но не рассчитывал, что те появятся столь скоро и сумеют перейти реку. «Ибо король ежедневно пренебрегал вестями о наступлении врага и не верил, что они решатся на большое дело, и строил осадные машины и готовился штурмовать замок…» (Ордерик). Лишь 2 февраля (Сретение, выпавшее тогда на воскресенье за две недели до поста – Sexagesima Sunday), выслав (запоздалое решение) отряд для защиты брода, монарх созвал военный совет и «попросил у них совета», пишет тот же Ордерик Виталий. Часть его командиров рекомендовали ему оставить сильный отряд в городе для его защиты и отступить с почетом, чтобы собрать большую армию со всех частей Англии, вернуться и покарать мятежников. Другие, более богобоязненные, считали, что ради праздника Сретения надо отложить на время битву и отправить к графам посланцев с предложением о перемирии. Стефан отклонил их советы и решил принять бой. Он приказал всем вооружаться, подтянул к главным силам все осаждающие полки (вероятно, даже не оставив заслона против гарнизона замка; впрочем, горожане Линкольна отразили бы их вылазку при необходимости) и выступил навстречу врагам, которые строились в виду городских стен. Битве предшествовали разнообразные знамения, истолкованные как неблагоприятные для короля.
Место сражения
Сэр Джеймс Рамзей, ссылаясь на «местную традицию» (это семь с половиной веков спустя?), настаивал, что битва произошла на ровных возвышенностях к северу от города, за предместьем Ньюпорт, перерезая Эрмин-Стрит. Но, кроме того, что «местная традиция» совершенно неведома местным историкам, так еще и то, чтобы достичь этой позиции, графам пришлось бы идти на расстоянии всего полутора миль от роялистов в Линкольне, подставляя фланг атаке из города.
По всей вероятности, Первая битва при Линкольне случилась на покатой местности западнее города, как полагают Кейт Норгейт, сэр Чарльз Оман и Джон Билер. Процитируем Омана:
«В отсутствие каких-либо точных указаний на поле боя, мы должны свести вместе по порядку следующие факты, чтобы идентифицировать его. (1) Графы перешли Фоссдайк вброд где-то к западу от Линкольна. (2) Они сражались, имея его за спиной, так что поражение сулило катастрофу; т.е. они стояли лицом на север или северо-запад [Оман, вероятно, имел в виду северо-восток]. (3) Разбитая кавалерия войска Стефана спасалась по открытой местности, не в город; т.е. они строились так, чтобы можно было свободно бежать на север. (4) Пехота бежала в город, который, следовательно, был почти рядом. Вероятно, поле боя находится прямо к западу от города, и роялисты, вероятно, стояли лицом на юг или юго-запад».
Итак, можно полагать, что Стефан вышел из Линкольна и расположился на длинном склоне, который тянется от западной городской стены до Фоссдайка.
Боевые построения: армия Стефана
В соответствии с обычной процедурой XII века, армия стала тремя «полками» - acies; часто этот термин переводят как «линии», английский эквивалент его – «войско», battle, но для данной ситуации больше подходит древнерусский «полк», как нельзя лучше отражающий ситуацию.
Численность армии короля неизвестна, можно предполагать, что в ней было не более 2000 воинов.
«Сам он [король] был пешим [т.е. спешился], и он поставил кругом себя плотно скучившееся войско рыцарей, чьих лошадей увели, и поместил графов с их людьми двумя полками [на флангах], дабы сражаться верхом. Но эти конные отряды были очень невелики, ибо ложные и искусственные графы привели немного воинов с собой. Королевский полк был наибольшим, хотя был он отмечен лишь одним знаменем, а именно принадлежавшим самому королю» (Генрих Хантингдонский).
Теперь подробнее о составе полков. Правое крыло: контингенты графов Норфолка (Хью Бигод), Суррея (Уильям Уоренн III), Нортгемптона (Саймон де Сенлис) и Вустера (Валеран Меланский). А также граф Ричмондский (бретонец Алан Динанский) с отрядом бретонских наемников. Единого командира не было.
Левое крыло: фламандские наемники Вильгельма Ипрского и отряд Уильяма Омальского, графа Йоркского. Первый кондотьер Средневековья – фламандец Вильгельм де Лоо, «лжеграф Ипрский», «бастард» – побочный внук Роберта Фризского, графа Фландрского. В 1136 Вильгельм Ипрский вместе с племянником Фарамом вступил на службу Стефана и сохранял ему верность до самой смерти короля. Согласно фламандской хронике, в отряде Вильгельма было 300 рыцарей.
Итого, на флангах конница и те «6 графов, которые вступили в бой на стороне короля» (II список хроники Вильгельма Малмсберийского) – Вильгельм Ипрский по положению не уступал графам, в грамотах Стефана он подписывается сразу за ними, иногда – сразу за братом короля, епископом Генри.
Центр – ополченцы города Линкольна и спешенные королевские рыцари (вероятно, в основном рыцари-телохранители, коих у Стефана было много) вместе с самим монархом и его знаменем. В их числе находились ветераны Стэндарда – Бернард де Бэлиол, Ричард де Курси, Роджер де Моубрей (придворный Стефана), Ильберт де Лейси и Уильям Певерел. Возможно, с королем были еще Роберт де Вер, коннетабль, и Уильям Мартелл, майордом короля. Собственно говоря, Генрих Хантингдонский и Ордерик Виталий не упоминают горожан в боевом порядке. Но их присутствие доказывают указания в речах Глостера (на «горожан Линкольна, что стоят возле своего города») и Балдуина Фицгилберта (на королевское превосходство в пехоте) у того же Генриха, а также ссылки ряда источников на отступающих с поля брани линкольнцев.
Согласно Генриху Хантингдонскому, роялисты пользовались численным перевесом в пехоте и равенством в рыцарях с войсками графа Роберта. Но более верным представляется мнение Ордерика Виталия о том, что «лучшие рыцари были в армии короля; но враг превосходил их в пехоте и валлийских союзниках».
Теперь по поводу пресловутой измены. Каждый автор подчеркивает, что Стефан пал жертвой предательства. Даже Англосаксонская хроника (под 1140) говорит, что «его люди бросили его и бежали». Итак. Ордерик пишет: «Некоторые из магнатов присоединились к королю лишь с горсточкой людей и услали большую часть своих вассалов, дабы добиться победы для своих противников. Этим они изменили своей присяге своему господину и справедливо могут быть осуждены как лжесвидетели и изменники». Но графы Нортгемптон, Суррей, Йорк, Вильгельм Ипрский и до, и после битвы оставались верными королю, они поддержали королеву, а именно Вильгельму де Лоо король обязан свободой в том же 1141, когда он захватил в плен Роберта Глостера. И только Вустер и Норфолк после битвы перешли на сторону Матильды. Что до их контингентов, то, скажем, Йорк был пожалован титулом недавно, за победу при Стэндарде, и просто не успел полностью освоиться в новых владениях. К тому же, Стефан собирал армию не для сражения, а для осады, ему важнее были специалисты и пехотинцы, а не кавалерия. Поэтому он, очевидно, и не требовал от своих графов полной квоты их рыцарской повинности. Что же до размеров отряда, то один только Роджер де Моубрей, при квоте в 60 рыцарей, в 1144 на деле имел под собой 88 фьефов и еще содержал придворных рыцарей.
Боевые построения: армия графов
Как и король, мятежники стали 3 полками. Верховное командование принял на себя Роберт Глостерский. В центре была отважная чеширская пехота Ранульфа, и рыцари графа тоже спешились, чтобы воодушевить пылких пехотинцев. «Лишенные наследства» остались верхом и составили левый фланг (среди них, вероятно, Майлс Глостерский). На правом фланге впереди валлийцы, или, возможно, они стояли сбоку от конницы этого крыла. Вероятно, стоявшую в их тылу конницу вел Роберт Глостерский. Хотя из Ордерика можно понять, что Роберт возглавил левый фланг. Но Генрих Хантингдонский подчеркивает, что граф Глостер командовал своими людьми на другом фланге.
Теперь последовало произнесение речей, высмеивающих военачальников противной армии. Издевательство и моральная дискредитация врагов относились к необходимой подготовке битвы. Роберт Глостерский, подбадривая своих воинов, встал на возвышенность и высказался следующим образом относительно персоны графа Йоркского: «человек необыкновенного постоянства, в злодеяниях … брошенный женой, бежавшей из-за его невыносимой развращенности». Графа же Суррея перед своими войсками Роберт обвинил в крайней нечистоплотности и в уводе жены у вышеназванного графа, в поклонении Бахусу (пьянстве) и полной некомпетентности в военном деле. От королевской стороны (король Стефан поручил это одному из дворян поголосистее, Балдуину Фицгилберту) перепало на орехи и самому графу Роберту: «в его обычае много угрожать и мало делать; у него челюсть льва и сердце кролика; он красноречив на словах, но всегда держится на заднем плане из-за своей лени». Ранульфу Честерскому досталось еще больше. Он де «человек безрассудной храбрости, готовый плести заговоры, (но) непостоянный в исполнении их, стремительный в войне, неготовый к опасностям, замышляющий слишком возвышенные для исполнения планы, склонный выполнять невозможное». «За что бы он ни брался как мужчина, он всегда заканчивает как женщина; поскольку во всех делах, за которые он принимался, он встретился с неудачей...». В общем, про каждого из командиров было сказано много хорошего. Балдуин еще не успел договорить свою речь до конца, как мятежники начали наступление.
Выстроившись, мятежники, несмотря на усталость (Вильгельм Ньюбургский), двинулись вверх по склону навстречу армии короля, под звуки труб и храп лошадей, ободряя себя леденящими кровь криками до небес, потрясая землю.
Первый этап сражения: Атака «лишенных наследства»
Что произошло потом, неясно. Вероятно, именно первую стадию битвы описал Вильгельм Малмсберийский: «Роялисты вначале попробовали то вступление к битве, что зовется жуст [конный поединок на копьях], поелику они были искусны в этом. Но когда они увидели, что «графисты», если можно позволить так выразиться, сражаются не копьями на расстоянии, а мечами вблизи, и атакуют со знаменами впереди, пробиваются сквозь королевский строй, тогда все до единого графы [роялисты] спаслись бегством» (Вильгельм Малмсберийский). То есть, правое крыло роялистов, увидев наступающих по склону врагов, опустило копья и поскакало им навстречу, но те предпочли не заниматься одиночными поединками, а сразу взялись за мечи, и разгорелась рукопашная.
Поскольку единого руководства не было, и каждый был сам за себя, паника распространилась и «в мгновение ока» (Генрих Хантингдонский) правый фланг Стефана был разгромлен. Большинство бежало, прочие погибли или их взяли в плен с целью выкупа.
Второй этап сражения: Разгром левого полка
Одновременно левый фланг королевской армии (Омаль и Вильгельм Ипрский) атаковал, тоже в конном строю валлийцев, которые шли на фланге мятежников, и легко обратил их в бегство. Но полк графа Честера опрокинул роялистов и мгновенно разгромил их. Все бежали (Генрих Хантингдонский). Вероятно, атака пехоты Ранульфа пришлась на тот момент, когда рыцари короля были вовлечены в рукопашную с отрядом графа Роберта.
Однако, автор «Деяний Стефана» заявляет, что «граф Меланский и знаменитый Вильгельм Ипрский позорно бежали еще до того, как сошлись с врагом». И Ордерик говорит, что «Вильгельм Ипрский с фламандцами и Алан с бретонцами первыми пустились в бегство», за ними последовали прочие нормандские и английские рыцари. Вильгельм Малмсберийский умалчивает. Вильгельм Ньюбургский (в отличие от прочих, писал уже в конце XII века) – конница короля «была побеждена и обращена в бегство первой атакой вражеской конницы».
Возможно, что в представлении хронистов смешались действия обоих флангов королевской армии. А быть может и то, что никакой атаки и не было, а охваченные внезапно паникой рыцари умчались с поля битвы, так и не встретив мятежников лицом к лицу. Ясно одно – об измене Вильгельма Ипрского и речи быть не может. Источники ничего не говорят об этом, а один хронист прямо пишет, что Вильгельм де «увидел, что ничем не сможет помочь королю» и решил приберечь свою помощь и преданность для лучших времен. В худшем случае, он проявил малодушие и поддался общему порыву.
Третий этап сражения: Поражение главных сил роялистов
Неизвестно, что делал в это время центр, но теперь, после поражения флангов, «вся тяжесть битвы легла на полк, в котором находился король» (Вильгельм Ньюбургский). Стефан остался один посреди врагов. Они «полностью окружили королевский отряд и атаковали со всех сторон, как если бы они штурмовали замок. В то время вы увидели бы ужасное око войны вокруг королевской рати, искры, летящие от лязга шлемов и мечей; жуткое шипение и ужасающие крики отражались от холмов и городских стен. Атаковав королевский отряд конницей, они одних убили, других сбили с ног, третьих увели в плен» (Генрих Хантингдонский).
Сам Стефан, человек по тем временам уже немолодой (он родился около 1097 г.), «вспомнив о храбрых деяниях предков», сражался «подобно льву», доказав, что он внук Вильгельма Завоевателя. Когда меч Стефана сломался, горожанин Линкольна отдал ему свой датский двуручный боевой топор, и один хронист даже говорит, что король с самого начала боя сражался топором и сменил его мечом, когда он затупился. Но тут граф Честерский обрушился на него со всеми своими рыцарями, поднялся клич «Все на него!». Воспользовавшись тем, что оружие короля вновь притупилось, Уильям де Кеймз налетел на монарха, схватил его за шлем и громко закричал: «Все сюда, сюда! У меня король!». По другой версии, вконец измотанный рукопашной король был атакован со всех сторон и пал на землю от удара камня («неизвестно, кто нанес удар») и, поскольку все окружающие его были пленены или бежали, он был взят в плен (Вильгельм Малмсберийский).
Королевские воины бились до конца даже после пленения Стефана, бежать им все равно было некуда, но вскоре их сопротивление было сломлено. Многие рыцари разделили судьбу своего сюзерена – покрытый ранами Балдуин Фицгилберт де Клар, Ричард Фицурс, Энгельрам де Сэ, Ильберт де Лейси, Бэлиол, Моубрей, Курси, Уильям Фоссард, Певерел, Уильям Клерфэ и многие другие храбрые и верные рыцари. Если верить «Деяниям», придя в себя, Стефан тут же начал убеждать всех окружающих, что это была божья кара за его злодеяния
Четвертый этап: Преследование горожан и взятие Линкольна
Верные государю горожане Линкольна, увидев поражение короля, бежали к близлежащей реке. Пытаясь в спешке переправиться через нее, линкольнцы переполнили лодки, которые пошли ко дну, унося с собой около 500 человек. Во время погони мятежники убили множество других линкольнцев, бегущих к своему городу. Затем Ранульф и прочие победители вступили в город, который был варварски разграблен, «согласно законам войны». Они перебили всех жителей, которых смогли найти или захватить, разграбили и сожгли дома и церкви. Думается, дело тут отнюдь не в презрении к пехоте (вспомним спешивание рыцарей) или низшему сословию. Скорее в том, что, с точки зрения графов и их воинства, горожане-то и были изменниками, предавшими их императрицу Матильду и присягнувшими лжекоролю Стефану, принесшими столь много неприятностей лично Ранульфу и его вассалам.
Согласно Ордерику, при Линкольне пало с обеих сторон не более 100 человек, из них только один заслуживал упоминания – Уильям, племянник архиепископа Жоффруа Руанского и видный королевский военачальник. Но в эти цифры не входят потери горожан Линкольна, которые были огромны, и, вероятно, валлийцев.
Стефан был помещен под стражу сначала в Глостере, а затем перевезен в замок Бристоль и закован в цепи. Однако, как это часто бывает, выигранное сражение не решило исхода войны. Матильде недолго удалось побыть «леди Англии».
Сторонники Стефана, сплотившиеся вокруг его супруги, которую звали тоже Матильда, вскоре сумели нанести поражение под Винчестером мятежникам и захватить в плен Роберта Глостера. Это событие лишило императрицу всех тех преимуществ, которых она добилась при Линкольне. Роберта обменяли на Стефана в начале ноября того же 1141 года. И война возобновилась.
Битва при Линкольне
Следует сразу заметить, что Стефан отнюдь не был таким бездарным полководцем, каким его часто изображают в образе храброго, благородного, но наивного и неумелого правителя. Но он не учел почти невероятной скорости, с которой Ранульф и Роберт собрали войско и выставили его под Линкольн. Это объясняет, почему он не верил донесениям своих разведчиков, не вызывал дополнительных войск под город. Он просто не думал, что его враги появятся с такой ратной силой, что смогут снять осаду замка.
Энергия графа Честерского достойна наивысшей похвалы. Хотя лавры победителя на поле боя достались графу Глостеру, именно Ранульф стал движущей силой этого необычного похода в разгар зимы. Кроме того, граф выставил большое количество надежной пехоты – место сбора для разбитой конницы и резерв. Линкольн, Теншбрэ, Бремюль – битвы, в которых действия пехоты и кавалерии успешно сочетались у обеих сторон.
Решение Стефана принять бой трудно оспорить. У него было преимущество в рыцарях и более выгодная, чем у неприятеля позиция. Он вполне мог добиться победы. На решение спешиться, вероятно, повлияла давняя традиция англо-нормандского рыцарства становиться в ряды пехоты перед битвой, а также советы оказавшихся в его полку победителей при Стэндарде (разгром шотландцев ополчением Севера, 1138 г.). Чего он не учел, так это позорного бегства своей же конницы. Почему же Стефан не повел пехоту под своим личным командованием на помощь левому крылу, увязшему в рубке с честерцами и полком Роберта Глостера? Быть может, его тактическую инициативу связали атаки «лишенных наследства», и потому он не смог решить исход сражения, вовремя перейдя в наступление? В любом случае, конница роялистов даже не попыталась собраться за своей пехотой, и король был оставлен своей судьбе. Возможно, какую-то роль сыграло и численное преимущество войска графов.
Источник
Отредактировано Vihuhol (10-09-2009 08:14:05)
