Нечитайлов М.В.
Контрактная система
Древнейший дошедший до нас случай службы английских войск за жалованье датируется уже 1277 годом. Предполагают, что первоначально контракты были устными, но письменные договоры, ставшие обычной вещью во времена Эдуарда III, несомненно, были в ходу еще до конца XIII века. Первый сохранившийся письменный контракт между королем и одним из его дворян подписали в 1300 г. А самый ранний субконтракт (между лордом и его вассалом) был заключен 13 годами ранее (1287 г.). Такие ранние виды контрактов использовались главным образом для содержания замковых гарнизонов, особенно в эпоху Эдуарда II (на границе с Шотландией и в Гаскони). Контракт назывался «инденше», точнее «инденче», потому что имел неровные (indented) края. Во избежание подделки документ разрезали потом зубчатой линией так, чтобы края в точности соответствовали краю корешка нанимателя сверху или снизу, чем напоминали современные отрывные купоны. Статут 1382 г. обязывал заключать письменные контракты (составляли их, естественно, писцы) и одну часть высылать в казначейство, чтобы она была на месте при возвращении капитанов из похода и представлении и сверке счетов.
Условия контракта
Типичный военный контракт следовал определенному образцу. Там оговаривались все детали. Срок, место (на каком театре военных действий) и условия службы, состав и численность набираемого отряда, дата и место сбора, размер жалованья, питание, размер премии в конце службы, возмещение за потерянных лошадей, оплата за перевозку и условия, относящиеся к «преимуществам войны» (преимущественно, по поводу вопроса кто кого может брать в плен и кто кого должен выкупать из плена). В ранних контрактах Эдуарда III заметен феодальный пережиток. Так, инденше 1341 г. подписывали на 40 дней, шесть или девять недель (т.е. те же 40-60 дней). Однако, как правило, контракт заключался на определенное число месяцев или лет. Скажем, квартал (как сэр Джон Чандос, 1361 г.), полгода (герцог Ланкастер, Чандос и граф Пембрук, 1369 г.), ? года (необычное условие), 19 ? недель (экспедиция в Бретань 1379 г.), год (сэр Уильям Виндзор в 1362 г., Ланкастер в 1370 г. и все свиты в 1372, 1373 и 1380 гг.), два года (сэр Роберт Ноллис, 1370 г.). Или пока государю не надоест («столько, сколько будет угодно королю»), как в контракте Черного Принца, 1355 г. Иногда договор составлялся на срок похода. Если контрактник желал продлить срок службы, оговорка в контракте нередко позволяла ему это сделать.
В XV веке большинство договоров капитаны заключали на шесть месяцев военной службы, но были и исключения. Инденше 1415, 1417, 1430 («коронационная кампания») и 1443 гг. (экспедиция Джона Бофора, герцога Сомерсета) требовали года службы. В 1435 г. некоторые капитаны даже договаривались на два года, с другой стороны в 1424 и 1449 гг. встречаются контракты сроком всего на несколько месяцев.
Порой контракт был пожизненным, вассальным (так, 17/20 июня 1340 г. сэр Уильям Тальмаш приложил свою печать к договору, фиксирующему получение им эссексского манора за пожизненную службу в мире и войне графу Нортгемптону).
Из документов последнего вида наиболее известны инденше Джона Гонта, герцога Ланкастера. Так, в контракте 1371 г. между герцогом и рыцарем Уолтером Пенхергардом было указано, что последний состоит на содержании у герцога «для мира и войны на время (его) жизни». Далее – Уолтер получает «удерживающее жалованье» из 40 марок в год пожизненно (т.е. денежную ренту с фьефа). Он и оруженосец (эсквайр), вооруженные соответствующим образом, служат герцогу в любом месте по его требованию, в военное либо мирное время. Во время службы они получают обычное военное жалованье, дорога в район военных действий и возвращение оттуда также оплачиваются. Для Уолтера и его людей и коней предоставляются корабли. Герцог обязывался заменять убитых в бою или павших коней, а также предоставлять ему долю в добыче и выкупах, полученных с пленных, взятых Уолтером и его людьми.
Двумя годами ранее герцог вступил в договор с Джоном Невилом из Рэби, и тот за 50 марок в год обязался служить сеньору «против всех других людей в мире», кроме короля, а в случае войны на континенте выставлять 20 латников (из них пять рыцарей) и 20 лучников за ежегодное жалованье 500 марок и обычный оклад. Всего герцог Ланкастер заключил соглашения с более чем 100 рыцарями, баннеретами и башелье (простые рыцари) и с не меньшим числом оруженосцев. Со своих поместий он также мог собрать 460 лучников. Молодой сэр Томас Эрпингем, будущий полководец Генриха V, в 1380-1381 гг. тоже был членом свиты Гонта. Его контракт определяет, что он, как один из башелье герцога, должен получать во время мира 50 марок, а в период военных действий – 20 фунтов, для себя и для слуги, помимо обычного «жалованья башелье его типа». Такие документы – яркий пример «ублюдочного феодализма» (bastard feudalism), по которой системе вассал получал содержание и ливрею от лорда и часто обязался служить не только лично, но и с таким числом друзей, держателей или «добровольцев», скольких он мог собрать или сколько подобало его положению.
Вербовка
Обычно прославленный в боях капитан (часто из рядов феодальной знати, хотя известно, что им мог быть даже королевский клерк или хирург) заключал договор с короной либо влиятельным лордом о поставке ему на службу воинского контингента, свиты (retinue), для полевой службы. Иной раз капитан договаривался охранять замок или определенный регион с отрядом солдат на обусловленный срок.
Магнат или даже простой капитан, в свою очередь, для создания свиты заключал инденше (субконтракт) с каждым из его подчиненных. Скажем, Солсбери подписал договор с короной 27 марта 1428 г., согласно которому вся будущая армия Орлеанской экспедиции состояла из его личной свиты. Но чтобы выполнить условия инденше, граф вступил в 45 субконрактов. Такова, например, была и свита Томаса Фельтона. Он заключил договор на полгода службы в Бретани с 499 латниками и 500 лучниками (1380 г.). С этой целью Фельтон заключил 15 субдоговоров и получил в итоге 178 латников и 181 лучника, при чем платил им (кроме этих 15-ти) меньше, чем полагалось .
Один из 15 субконтрактников, сэр Уильям Фицральф (59 и 60 воинов соответственно), сам, вероятно, вступал в другие контракты, чтобы набрать своих людей. Другой пример субконтракта – Роберт Ноллис, выставивший тогда же 140 латников и 240 лучников в свиту Бэкингема. В 1372 г. эсквайр Роджер Мотреверс решил служить графу Солсбери с двумя лучниками в течение года. Они должны были получать жалованье с момента выступления (но не со времени сбора, как обычно) и получали полный «королевский шиллинг» на «земле мира» (до отплытия?), но половинный оклад «на земле войны». Т.е., чем больше солдат капитану удавалось набрать на выгодных ему условиях, тем большую выгоду он извлекал из этого.
Если капитан был магнатом, ядро его отряда составляли собственные постоянные вассалы, люди из ближайшего окружения, родственники, соседи, держатели ренты. То есть, предпочитали вербовать людей из своей округи, связанных с ними теми или иными узами. С одной стороны, таким рекрутам они могли доверять; с другой стороны, служба за счет королевской казны считалась выгодной, и не подобало, чтобы такой заработок уходил посторонним людям. (Но основную массу отряда в любом случае приходилось набирать из вооруженного населения в целом – постоянные вассалы обеспечивали лишь часть сил, требуемых для экспедиции – так, лишь 15 из 95 баннеретов и башелье графа Ланкастера в 1345 г. были как-то связаны ранее с капитаном.) Таким образом, сберегался феодальный дух подчеркнутой лояльности одному лицу.
Оноре Боне в своем трактате «Древо сражений» (1387-1394 гг.) подчеркивает различие между контрактным вассалом и настоящим наемником. Он утверждает, что, в то время как последний живет, одевается и экипируется сам со своего жалованья, контрактные солдаты получают плату «за их труд, а не на их существование, ибо они едят и пьют на содержании их господина, и получают платье от его ливреи». В реальности, различие между ними невелико, и нижние слои контрактной свиты были по нынешним стандартам совершенными наемниками. Для многих из них (тех, кого мы можем назвать «профессионалами»), военная жизнь была настоящим raison d'etre, увековеченная Фруассаром и А. Конан Дойлом. Для прочих, быть может, большинства, это была лишь часть их образа жизни.
