Данная тема посвящается экранизациям знаменитого романа Александра Дюма "Д'Артаньян и три мушкетёра."
Вряд ли мэтр Дюма, сочиняя похождения великолепной четвёрки, претендовал на вечный сюжет. А уж кино в 1844 году могло представляться разве что разновидностью чёрной магии. Но вот уже почти 170 лет (исполнится в следующем, 2014 году) как роман прочно вошёл в золотой фонд мировой классики. Более того, стал самым экранизируемым литературным сюжетом.
прелагаю писать сюда отзывы о всех просмотренных кинофильмах о трёх мушкетёрах, а также новости о престоящих новинках.
Натолкнулась в сети, когда искала информацию о И.Старыгине рассказы В. Смехова о съёмках "Трёх мушкетёров". Написано таким живым языком. Мне понравилось.
Почитать можно здесь:
http://smehov1.narod.ru/athos.html
Отрывок(интересен рассказом о лошадках. Можно вспомнить с десяток фильмов, где герои гарцуют на конях, а между тем за кадром...):
Одну заповедь старательно повторял львовский тренер: лошадь - существо деликатное, если почует на себе пьяного - понесет. Мы тренера не расстраивали и кивали. Однако так получалось, что все мушкетеры бывали в седле обязательно навеселе. Даже если я прилетал утром, то летевший рядом Володя Болон - наш мушкетерский эталон - прямо в самолете раскупоривал трехлитровку своей знаменитой "шморовидлы"... И вдруг однажды красавец Старыгин - Арамис прибывает из Москвы после спектакля, по чистой случайности не выпив ни грамма спиртного.
Утром - съемка, мы красиво взлетаем в седла. Я держу спину и поводья, умело скрываю от всех (кроме лошади) свои чувства и с завистью поглядываю на моих товарищей. Портос и Д'Артаньян беззлобно поддевают Игоря-Арамиса. Если бы Дюма-папа услышал, как шутят над его героями его же герои - ей-богу, он бы охотно вставил наши тексты в роман. Арамис не отвечает на шуточки и как-то непривычно задумчив. Не успели мы тронуться в путь, как вдруг рванулся Арамисов конь, стал резко крупом сбрасывать Игоря с себя. И сбросил, и убежал. Причина, как мы поняли, была в том, что к трезвому Арамису лошадь не привыкла и переменой в своем герое была огорчена. Значит, неважно, трезвый или пьяный, важно не меняться.
Боярский, будучи натуральным гасконцем, с ходу овладел своим Хасканом и в фехтовании тоже быстро преуспел. Он мне кажется человеком, который тяготится ученичеством, быстро схватывает любое интересующее его дело... и уже рапира поет в его руках, и лошадь влюбленно послушна всаднику.
Смирнитский, обаятельный Портос, не расставался с Боярским ни во время, ни после съемок и, скача рядом с ним, не мог позволить лошади узнать о своей неопытности.
Я лично легко бы согласился сниматься не на самой лошади, а где-нибудь рядом, но судьба и Хилькевич распорядились по-своему. Мой старый белый Воск не часто видел меня, но ни он, ни я не скучали друг без друга. В Москве я по два раза в неделю тренировался на ипподроме. Тренер - пожилая дама - сразу сообщила, что в войну ухаживала за лошадьми Буденного. Неудобно было спросить - какую из двух войн она имела в виду, но сохранилась тренер превосходно. Так что "шагом" и "рысью" я под ее руководством овладел, а с галопом мы не успели. Зато во Львове от нас с Воском требовали именно скоростной езды. Но Воск, хоть в войне и не участвовал, был, что мне в нем нравилось, утомлен жизнью и никуда не спешил.
Спасибо М.Боярскому: он научил моего коня, двадцативосьмилетнего Воска, галопу. Говорили, что Воск в двадцати двух фильмах актеров носил - надорвался, память, видимо, притупилась. Миша ему все сразу напомнил, и я полетел - как в детских снах, со свистом в ушах.
Итак, галоп состоялся, и мы летим вчетвером. Летят наши лошади, летят наши кудри, а я лечу впереди товарищей и вдогонку слышу вопль изумленного Боярского: "Атосик! Это уже аллюр!"
Не успеваю сообразить, к добру или во вред мне это хитрое французское словечко. Воску явно в радость вопль гасконца, и мы летим еще шибче, я прижимаюсь еще ниже к потной гриве, и судьба моя летит аллюром.
Миша кричит: "Атосик, молодец!"
Режиссер кричит: "Мушкетеры, отлично!"
Оператор кричит: "Стоп, сняли!"
Они сняли, а я все несусь. Сапогами сжимаю лошажьи бока, кричу: "Стой, сволочь!" Узду перебираю, как учили, а он все быстрее вперед. Уже Украину проехал, уже Белоруссия позади... Конь, куда несешься ты, дай ответ! Куда мчит тебя разбуженная память? Ору, матерюсь, скорость космическая, на ходу уже с мамой-папой и с детишками простился, вдруг смотрю - овраг! Воск бы и его перемахнул, коньком-горбунком бы обернулся, ему-то что? Но тут я, как Илья Муромец, силу безмерную почуял, вздернул поводья - конь мой столбом встал. В цирке это "свечкой" называется. Жаль, полюбоваться некому: единственный зритель на земле лежит. Из обморока вывел меня Володя Болон (шепотом): "Веня, если ты живой - не признавайся. Мы из дирекции оплату трюковых под твою смерть выбьем". И трюковые выбили, и меня оживили.
Кстати, о моем Воске я услыхал совсем недавно, именно во время гастролей по Израилю, печальную новость. В доме друзей, в Иерусалиме, оказался славный парень из Львова. Теперь он ди-джей, а в тот год Лошади он мальчишкой помогал нашему тренеру и ухаживал за лошадьми. Припомнил он белого Воска и весело сообщил, что Воск после съемок был очень печальным, работать отказывался и его, по старости лет, прикончили и... съели. И парень из Львова перестал мне казаться славным.