Она, на мой взгляд, и то и это. Два в одном. Только раз уж мы признаём, что нет однозначных персонажей, всё-таки лучше воздержаться от категоричных суждений и попробовать разобраться.
Санса не классическая предательница, не Павлик Морозов - это точно. Павлик (в советском мифе, во всяком случае), на отца донёс вполне осознанно, уверенный в своей правоте и преступности отца.
Санса предаёт отца по иным соображениям. Она не разбирается в политике, ей страшно, её теплично-сказочная жизнь вдруг закончилась, и ей говорят, что от неё зависит жизнь отца. Как она должна была поступить в такой ситуации? Именно Санса, а не кто-то другой, не так, как правильно, а в характере именного этого персонажа? Есть другие варианты? Я их не вижу. Разве что разрыдаться и затопать ногами с выкриками: "Хочу, чтоб было как раньше!".
Ей мешает сестра и "позорит" её, это вполне понятно в контексте событий и исходя из характера Сансы. Сын мясника? Какое ей дело до сына мясника, в самом деле? Она действительно хочет на турнир и ей 12 лет.

Об этом, собственно, и речь. Санса не отличается умом, с этим никто не спорит. Она не просто возомнила себя принцессой, она была так воспитана. Она не Арья, она "правильная дочь лорда"и ведёт себя так, как должна по её мнению, вести себя принцесса. Исходя из этого, она и пытается устранить всё, что мешает ей быть принцессой.
Но поскольку она ещё ребёнок, к тому же, не особо умный, делает это как и положено такому ребёнку. Иначе поступать она просто не умеет.
На отца похожа, тот тоже отменно правильный и не признаёт, не желает видеть того, что не вписывается в его догмы. Только от его деятельности вреда в разы больше, чем от лепета запуганной эгоисты, сброшенной с пьедестала принцессы.

Итак, начнём, благословясь. В предлагаемом читателям творении я намереваюсь сравнить литературных персонажей саги Джорджа Мартина "Песнь льда и огня" с их предполагаемыми историческими прототипами. Оговорюсь сразу, сравнения будут во многом основаны на моих личных взглядах как на персонажей саги, так и на исторических лиц.

Талантливый писатель никогда не создаёт шаблонных героев, также никогда не описывает со скрупулёзной точностью прототипов, даже когда речь идёт об историческом романе, в котором действуют исторические лица. Герои произведения всегда будут результатом творческого переосмысления и литературной обработки. Поэтому искать в героях книг точные черты исторических лиц есть труд напрасный.

Начнём, пожалуй, с самого неоднозначного персонажа саги, с Джейме Ланнистера.
Его историческим прототипом, по всей видимости, является Эдуард Вудсток, Чёрный принц, герой Столетней войны, ставший легендой ещё при жизни и оставшийся в истории как пример гениального полководца.

Основные вехи биографии принца: в возрасте трёх лет – граф Честер, в возрасте семи лет – герцог Корнуольский, в возрасте тринадцати лет – принц Уэльский.  В детстве формально замещал отца на престоле. В шестнадцать лет, в 1346 году командовал правым флангом английской армии в победоносной битве при Креси, тогда же и был посвящён в рыцари. Принимал участие во многих битвах Столетней войны, выиграл при Пуатье, участвовал в осаде Кале. Одним из первых вступил в Орден подвязки.
В 1367 году помог Педро Железнобокому в борьбе за кастильский престол.

Эдуард, легендарный воин, умер от смертельной болезни, а не пал в битве, как положено романтическим героям рыцарских романов. Он умер, так и не надев корону, которую через год после смерти отца унаследовал от почившего деда сын Эдуарда, Ричард.
Эдуард был женат на кузине, уже дважды побывавшей замужем до брака с Эдуардом. Личность кузины, Джоанны Кентской, также весьма интересна, но о ней поговорим позже.

Переходим к литературному персонажу Мартина.
Джейме, как ему думалось, всегда хотел быть воином. Вполне понятное желание, особенно для сына средневекового лорда. Средневековье, пусть и фэнтезийное, это мир рыцарей и войн. Итак, Джейме мечтает сражаться и мечтает о своей родной сестре. Параллель с браком Эдуарда и Джоанны прослеживается, но усугубляется кровным родством первой ступени, кровосмешением в чистом виде и чувством, которое оказывается сильнее всех других чувств и желаний.

Можно долго рассуждать на тему братско-сестринской любви, но я не хочу злоупотреблять вниманием читателей и выскажу лишь своё мнение. Юному Джейме недоставало материнской любви. Мать умерла, когда родился третий сын, Тирион, о котором речь впереди. Рядом с суровым и жёстким отцом Джейме, при всех его воинственных мечтаниях, отчаянно нуждался в женском тепле, и при этом родном. На мой взгляд, зарождалась его преступная любовь не как плотское влечение, а как потребность в близком и родном человеке, в матери. Дальше вышло как вышло, оправдать и понять их любовь я не умею, возможно, из-за собственных морально-религиозных принципов. К тому же, я не могу вообразить такую любовь. Сестра обычно вызывает у брата немного другие чувства. Спасти, уберечь, подшутить, помочь. Эта любовь сродни любви к собственному ребёнку или родителю. Плотское влечение здесь невозможно в нормальных условиях для нормальных людей. Стало быть, условия, породившие любовь Джейме, были далеки от нормальных.

Сестра не любила брата как он любил её. Она нуждалась в нём, в его силе, в его защите, в его присутствии. Она играла его чувствами и его жизнью. "Вступи в королевскую гвардию, и тогда мы всегда будем вместе!" сказала она ему, и Джейме, к тому времени уже рыцарь, как и Эдуард, в довольно раннем возрасте, делает так, как говорит сестра. Всё, ч то угодно, только бы быть рядом с ней. Его в этот момент не волнует, что придётся отказаться от наследства, от семьи и потомства, что придётся дать серьёзные клятвы, что жизнь его полностью изменится. Он не мог об этом думать, когда находился рядом с Серсеей. А она, вроде, вовсе о нём не думала. Она думала о себе.
Отец, который, разумеется, был возмущён как противоестественной связью, так и жалкой попыткой детей-подростков обмануть его, разлучил их.

Виноват ли лорд Тайвин в том, что произошло дальше? Стал бы Джейме Цареубийцей, если бы отец не вмешался? Возможно, не стал бы. Был бы занят другим, не вмешивался бы в ход восстания, не думал бы о безумствах короля, которого поклялся защищать и не нанёс бы роковой удар. Но за каждый поступок отвечает лишь тот, кто его совершил. И Джейме готов отвечать. Он в принципе не сожалеет о своих поступках, идёт по жизни не останавливаясь и не задумываясь. До некоторых пор.
Эдуард, насколько мне известно, королей не убивал, напротив, обращался с пленным Французским королём вполне достойно. Здесь прототип и персонаж выступают как антагонисты. Один – честен и благороден по отношению к врагу, другой сам убивает того, кого поклялся защищать.

По мне, цареубийство, разумеется, грех. Особенно в описанных Мартином условиях. Грех и предательство. Но у нашего героя были смягчающие обстоятельства. Во-первых, жестокие безумства самого короля, во-вторых, ход войны против Таргариенов. При этом совершенно не важно, кто убил бы короля. Он был обречён и был бы убит в любом случае. Как говорится, войны выигрывают не только клинками, но и перьями и воронами.

Автор не идеализирует персонажа, не пытается его оправдать и возвеличить его поступок. "Цареубийца" станет вторым именем Джейме Ланнистера, и он сам поймёт почти сразу после убийства короля, что позор, а не слава, будут сопровождать его до конца дней. Но, как уже было сказано, Джейме принимает это и отвечает за свой поступок. Не бежит каяться, не бьёт себя в грудь, не бросается на меч. Он продолжает жить. Потому что у него есть для чего жить. Для битв и для Серсеи.

Эпизод с выбрасыванием Брана Старка в окно, разумеется, не придаёт персонажу благородства. Но и этот поступок вполне в характере Джейме. Здесь проявляется и любовник Серсеи и её брат. Защитить её от возможной опасности разоблачения, даже исходящей от ребёнка, вот чего он хотел и что сделал. Не задумываясь и не сожалея впоследствии. "Да, я так сделал, ну и что?" (с)

На протяжении четырёх с половиной книг Джейме, раскрываясь постепенно, предстаёт перед читателем эдаким воякой, не отягощённым привычкой думать, человеком с саркастическим чувством юмора и без веры в кого-либо, кроме себя.
Но настаёт момент, когда он готов сдаться и перестать существовать. День, когда он потерял правую руку. Потерял самого себя, потому как в его понимании он и был этой правой рукой. Он весь был в ею, а она была им. Воин без руки – не воин. Потому и жить ему незачем, да просто невозможно.

Здесь автор заставляет героя искать себя через потерю себя, или того, что он считал собой. Джейме начинает задумываться, начинает искать своё место в жизни и самого себя. Он говорит, что ничего ему не давалось легко, но он лукавит. Слишком многое он получил просто по праву рождения. Право быть сыном лорда Тайвина, легендарные ланнистеровские богатства, то же умение сражаться, лучшие доспехи, лучшую (для него и в его понимании) женщину. Разумеется, он прилагал усилия в учении, в любви и в битвах, но всё это было как бы само собой понятным. И только теперь, лишившись руки, он сможет понять, что значит "не даётся легко". Именно теперь он задумывается о своём брате-карлике, начинает его понимать. Каково это  - с рождения быть лишённым того, что Джейме получил просто так – стать, красоту, силу. Каково это – подвергаться насмешкам везде и всегда, что бы ты ни сделал, просто потому, что ты не такой как все.

И любовь к брату, настоящая братская любовь, находит проявление именно теперь, когда сам Джейме стал в чём-то похож на Тириона. Он не может позволить брату умереть, не может больше молчать о том, что сделал вместе с отцом, чтоб "проучить" карлика. В ответ получает плевок и чувство вины. Чувство, доселе ему незнакомое.

Не могу не упомянуть в речи о прототипах ещё одного полулегендарного персонажа, Гая Варвика. Воин, ради любви совершивший чудеса храбрости, теряет правую руку в решающем бою и уходит искать себя и своё место в мире. Но нет для него такого места, не может он жить без того, что было смыслом его жизни. Он скрывается от всех, даже от собственной жены и ждёт смерти. Здесь, правда, присутствует религиозный элемент, христианский и языческий. Сперва герой уходит в Святую землю замаливать грехи, а после потери руки удаляется в храм языческого божества, где и умирает.

Подведём итог. Джейме и Эдуард Вудсток похожи своими воинскими качествами, ранним посвящением в рыцари,  высоким положением (Эдурад был наследником престола, а Джейме лишился права быть лордом Бобрового утёса, но имя Ланнистеров само по себе уже знак высокого положения.) Кроме того, сын Джейме как и сын Эдуарда, был королём. Но на этом сходство Джоффри и Ричарда II заканчивается. Как и у Эдуарда, у Джейме трое детей – два сына и дочь.
Эдуард был женат на кузине, также брак кровосмесительный, однако, в исключительных случаях разрешаемый церковью. Кроме родства была ещё одна проблема. Джоанна считалась замужней женщиной, потому как один из её предыдущих мужей ещё был жив. (Санта-Барбара по-средневековому). 
Эдуард и Джейме принимали участие в играх престолов, каждый по-своему. Один убил своего короля, другой помог сесть на трон чужому.
Собственно, на этом сходство заканчивается.

Как будет  развиваться судьба воина без руки, надеюсь, узнаем из последующих книг Мартина.

Отсюда мораль - только в народной среде вырастают психически уравновешенные дети.

Граф Шувалов, значит? Его, вроде, пора в психозамок, к Наполеону и прокурору.
Что касается эскапизма, с ним всё относительно просто - сознательный уход от реальности в миры иные, выдуманные или прочитанные. Сперва человек вполне себе осознаёт, что прячется от проблем, но чем дальше, тем меньше это понимает и не обращает внимания на реальность. Когда же она его тревожит, он нервничает, не понимает, что происходит и почему вокруг всё не так, как должно быть. Тоже случаи для психиатров.
Когда своего партнёра не знают, или упорно стараются думать, что он другой, это немного не оно. В остальном-то человек с реальностью дружит. А здесь какой-то механизм срабатывает. "Я не думал, что ты такая!" Не думал, не видел, не хотел видеть и знать. Выдумал принцессу и всё понять не может, почему же она не принцесса?
У Старка такие же претензии к окружающей действительности. Она должна соответствовать стандарту, потому что она должна. Потому что так надо.

Нравится может персонаж как персонаж, или как человек. Как человек старший Ланнистер, безусловно, тяжёлый. За то, что он сделал с детьми, мало ему болта в пузо. Но в харизме, силе характера, в уме, в уверенности ему не откажешь. Арья, должно быть, не знала о нём достаточно, чтоб включить в свои молитвы.