SHERWOOD-Таверна

SHERWOOD-таверна. Литературно-исторический форум

Объявление

Форум Шервуд-таверна приветствует вас!


Здесь собрались люди, которые выросли на сериале "Робин из Шервуда",
которые интересуются историей средневековья, литературой и искусством,
которые не боятся задавать неожиданные вопросы и искать ответы.


Здесь вы найдете сложившееся сообщество с многолетними традициями, массу информации по сериалу "Робин из Шервуда", а также по другим фильмам робингудовской и исторической тематики, статьи и дискуссии по истории и искусству, ну и просто хорошую компанию.


Робин из Шервуда: Информация о сериале


Робин Гуд 2006


История Средних веков


Страноведение


Музыка и кино


Литература

Джордж Мартин, "Песнь Льда и Огня"


А ещё?

Остальные плюшки — после регистрации!

 

При копировании и цитировании материалов форума ссылка на источник обязательна.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » SHERWOOD-таверна. Литературно-исторический форум » Крестовые походы » Иерусалимское королевство


Иерусалимское королевство

Сообщений 1 страница 30 из 94

1

ИЕРУСАЛИМСКИЕ АССИЗЫ

I. АССИЗЫ ВЕРХНЕЙ ПАЛАТЫ

Глава 212. О явке вассалов в суд сюзерена

Если кто-нибудь жалуется сюзерену на одного из его вассалов (homes) по какому бы то ни было делу, сюзерен, по ассизу и обычаю Иерусалимского королевства, не может и не должен оповещать (semondre) о явке на суд  иначе, как своей собственною особою. Если же сюзерен оповещает кого-нибудь из своих вассалов чрез посредство других трех, своих же, вассалов, чтобы он явился к нему на суд по делу, в котором на него жалуются, оповещаемый отвечает: “Я извиняюсь (je suis essoignes), потому что не могу явиться”, и если ему при этом назначают день и час явки на суд и он извиняется, что в этот час и день он не может явиться, то в первый раз ему должно верить на слово. Но если сюзерен оповещает его письмом или чрез знаменосца (banier) и он будет извиняться, то должен изложить свое извинение (essoine) пред сюзереном чрез своего нарочного... Если же истец (le clamant) чtрез несколько дней скажет сюзерену, что он не верит, чтобы обвиняемый был оповещен, и будет просить и умолять о своем удовлетворении, сюзерен обязуется снова послать с оповещением о явке на суд обвиняемого. И если тот снова извиняется и истец объявит, что он не верит ему, сюзерен должен послать трех из своих вассалов, одного вместо себя и двух от Палаты, и они должны убеждать его [обвиняемого] явиться в Палату по такому-то делу, назвать его при этом по имени и объявить, по какому делу. И если он скажет, что извиняется и не может идти, то они должны отвечать, что истец не верит этому, а что они пришли от сюзерена и от Палаты убеждать его идти на суд, в противном же случае пусть он им докажет свое извинение, как то следует по ассизу и обычаю Иерусалимского королевства. И он должен сделать одно из двух: или идти по требованию сюзерена, или дать установленную на этот случай клятву. И он должен клясться пред святыми, что он извиняется в невозможности идти на суд; если он сделает так, то на этот раз ему должно поверить. Если же он поступит иначе и не пойдет на суд, то его извинение признается незаконным, и он проигрывает свое дело.

Глава 213. Об обязанностях вассала.

Если кто-нибудь лишен (est merme) части своего лена (son fie), которую удерживает за собою сюзерен, без определения и без ведома Палаты, или дело будет идти о том, чтобы сюзерен утвердил в лене вассала, как то требовалось от него пред Палатою, а сюзерен вместо того оповестит его о какой-нибудь службе, которую тот обещал исполнить, и вассал не захочет ни принять оповещения, ни отправить службу сюзерену, то он должен сказать тому, кто оповещает: “Я не признаю того, чтобы я был должен принять это оповещение прежде, нежели сюзерен возвратит мне удержанное из моего лена без определения и без ведома Палаты, так как в ее собрании я получил то — при этом говорится, что именно получено, — и не хочу принимать, если Палата не разберет дела...” И после того он должен предстать пред сюзереном и сказать ему: “Сир, вы меня оповестили о такой-то службе — и назвать при этом, о какой именно,— и вы же без определения и без ведома Палаты задерживаете такую-то часть моего лена — и сказать именно какую; я требовал от вас возвращения этой части пред вашею Палатою, а вы до сих пор мне не отдали ее и не представили Палате причины, по которой вы можете не возвращать принадлежащего мне, потому и я не признаю того, чтобы я должен был принять ваше оповещение, пока вы не возвратите должного мне по лену и удержанного без определения и без ведома Палаты”.

Глава 217. О службе вассалов.

Я намерен упомянуть теперь о тех родах службы, которую обязаны нести вассалы пред своим сюзереном, кому они должны служить лично за лены полученные от него, когда он сам или чрез других оповещает, как то следует: 1) вассал должен являться, по оповещению, на коне и в оружии, во всякое место королевства, куда сюзерен позовет сам или чрез других, и на всякую службу, как бы на войну, если оповещение было сделано как следует; и оставаться на службе, как то определено в оповещении, до одного года: на основании ассиза и обычая Иерусалимского королевства, нельзя оповещать более чем на один год. И тот, кто обязан служить лично или поставить рыцаря или пешего воина, должен отправлять службу во всем королевстве, если оповещение было правильно. 2) И если вассал призван в Палату, то он должен ходить с поручениями к тому или к той, кого сюзерен укажет, если только это не противник или если дело не касается его самого, ибо никто не может показывать против себя и к тому не может принудить ни сюзерен, ни кто другой. 3) Вассал должен делать показания в Палате, если то прикажет сюзерен. 4) Должен отправиться к убийце, если сюзерен предпишет идти от имени Палаты. 5) Должен, по приказанию сюзерена, присутствовать при освидетельствовании нанесенных убийцей побоев, по поводу которых он обвинен пред Палатою. 6) Должен ходить по всему королевству с оповещениями от Палаты, когда сюзерен прикажет. 7) Должен исполнять всякие поручения сюзерена по всему королевству. 8) Должен ходить на раздел земли и воды по приказанию сюзер.

Читать дальше

+3

2

Иерусалимское королевство -  государство, основанное участниками 1-го крестового похода после захвата ими Иерусалима в 1099. Территориально окончательно сложилось в начале 12 в. в результате последующих завоеваний крестоносцев в Восточном Средиземноморье. Состояло из собственно Иерусалимского королевства и трёх вассальных государств (фактически независимых): графств Триполи и Эдесса, княжества Антиохия. Первым правителем Иерусалимского королевства был провозглашен в 1099 Готфрид Бульонский. Иерусалимское королевство  вошло в историю как образец феодальной раздробленности, получившей яркое выражение в Иерусалимских ассизах. Власть государей  ограничивалась Высокой палатой из светских и церковных феодалов. Иерусалимское королевство  играло крупную роль в международных отношениях Восточного Средиземноморья, где переплетались интересы западноевропейских государств, Византии, мусульманского Востока. В 1137 Византии удалось поставить в вассальную зависимость Антиохийское княжество. В 1144 турки-сельджуки захватили Эдессу. Угроза натиска мусульман заставила   
Иерусалимское королевство  в 60-х гг. 12 в. искать союза с Византией, в 1168 союзники предприняли неудачную войну против Египта. Внутренние феодальные усобицы, соперничество итальянских купцов, немногочисленность рыцарства, войны государств крестоносцев друг с другом, с Египтом, сельджуками и Византией, отсутствие регулярной поддержки западноевропейских государств делали Иерусалимское королевство непрочным. Основные военные силы королевства — ордена иоаннитов и тамплиеров, враждуя между собой, не могли эффективно противостоять натиску мусульман, усилившемуся с середины 12 в. В 1187 египетский султан Салах-ад-дин нанёс поражение крестоносцам при Хаттине, захватил Иерусалим и большую часть Иерусалимского королевства. В 1229 королём Иерусалимского королевства стал Фридрих II Штауфен, которому удалось временно восстановить (воспользовавшись противоречиями между мусульманскими государствами) власть крестоносцев в Иерусалиме; однако в 1244 египтяне вновь, на этот раз прочно, завладели Иерусалимом. В 60-х гг. 13 в. большинство городов, еще остававшихся у крестоносцев, было захвачено египетскими мамлюками. В 1291 пал последний оплот крестоносцев г. Акра.

http://s005.radikal.ru/i210/1003/c1/05cbf4f471d2t.jpg

Короли Иерусалимского королевства
1099 - 1100 Годфруа
1100 - 1118 Балдуин I
1118 - 1131 Балдуин II
1131 - 1143 Фульк и Мелисанда
1150 - 1162 Балдуин III
1162 - 1174 Амори I

В 1171 г. Амори I в Константинополе объявил себя вассалом императора Мануила I Комнина

1174 - 1185 Балдуин IV
1186 - 1194 Ги де Лузиньян

    2 октября 1187 г. Салах ад-Дин взял Иерусалим

119х - 1205 Изабелла I
1198 - 1205 Амори II
1206 - 1219 Мария
1210 - 1225 Иоанн I (Жан)
1225 - 1228 Изабелла II
1229 - 1250 Фридрих

18 февраля 1229 г. Фридрихом II Гогенштауфеном подписал договор с султаном Египта Аль-Камилем о возвращении христианам Иерусалима

1250 - 1254 Конрад I
1254 - 1268 Конрад II
1269 - 1277 Гуго I
1278 - 1285 Карл Анжуйский
1285 - 1291 Генрих II
    В 1291 г. Мамлюк захватил Палестину

Латино-Иерусалимское королевство. Ж.Ришар
Короли Иерусалима и установление права наследования короны Иерусалимского Королевства

+5

3

Битва при Хаттине

Дата : 4 июля 1187 года
Место: подножие Хаттинских Рогов
Итог : разгром крестоносцев

Командующие:

Ги де Лузиньян
Раймунд Триполийский
Жерар де Ридфор
Балиан д’Ибелин
Рено де Шатийон

Силы сторон
30,000 человек у Саладина

20,000 человек крестоносцев

    * 15,000 пехотинцев
    * 1,200 рыцарей
    * 500 туркополов

Битва при Хатти́не — сражение, произошедшее 4 июля 1187 года между Иерусалимским королевством крестоносцев и силами династии Айюбидов. Крестоносцы были разгромлены мусульманскими армиями под началом Саладина.

http://s45.radikal.ru/i110/1009/4a/781b2a07c38d.jpg

Предыстория

Ещё при жизни Иерусалимского короля Балдуина IV, в связи с тем, что он был смертельно болен проказой, наследником престола стал его семилетний племянник Балдуин V, а регентом — граф Раймунд Трипольский.
Граф Трипольский, используя свою власть, заключил с Саладином перемирие на четыре года.
Через год юный король неожиданно умер, и наследника престола пришлось выбирать среди двух сестёр Балдуина IV: Сибиллы и Изабеллы.

Ещё до смерти короля, на совете в Акре, Иерусалимские бароны дали клятву ещё живущему Балдуину IV , что после его смерти трон только на время достанется регенту и Ги де Лузиньян не станет королём, а вопрос избрания нового правителя, Сибиллы или Изабеллы, будут решать: Папа Римский, монархи Священной Римской империи, Англии и Франции.

В марте 1185 года  умер Балдуин IV. Бароны не стали ждать ответа из Европы.
Они разделились на две противоборствующие партии:
Первая партия была за то, чтобы короновали Сибиллу и её мужа Ги де Лузиньяна; в неё входили Великий магистр Ордена Тамплиеров Жерар де Ридфор, патриарх иерусалимский и другие.
Вторая партия была за то, чтобы короновали Изабеллу и её мужа Онфруа IV, и в неё входили Балиан д’Ибелин, граф Раймунд Трипольский.
В итоге 20 июля 1186 года в Иерусалиме, короновали Сибиллу и Ги де Лузиньяна.

В 1187 году в Акре на совете баронов Святой Земли обсуждался новый крестовый поход.
Во время этого собрания поступило донесение о том, что Саладин осадил город Тиверию, оплот графа Раймонда. Из-за стен осаждённой крепости прибыл гонец от графини Эшивы Триполитанской, чьё послание взывало о помощи.
Сам граф знал, что султан Салах-Ад-Дин неукоснительно чтит сарацинский кодекс чести, а потому не тронет высокорожденную даму.
Но великий султан был хитёр. Выманить франков, подбить их на поспешную, плохо обдуманную спасательную операцию — о большем Салах-Ад-Дин и мечтать не мог. Наверное, именно поэтому гонец без помех домчался до короля Ги де Лузиньяна и совета баронов.
На следующую ночь, под нажимом гроссмейстера Ордена Тамплиеров Жерара де Ридфора, король принял решение пойти на помощь городу. Армия выступила на следующее утро.

Рога Хаттина. Вид с восточной стороны

http://s43.radikal.ru/i100/1009/a8/3e4b1f8f44eb.jpg

Король Иерусалимского королевства Ги де Лузиньян со своим войском выступил против мусульман утром в пятницу, 3 июля 1187 года, продвигаясь от Сеффурийских источников к Тивериадскому озеру.
Расстояние было небольшим — двадцать километров, но караван пятидесятитысячной (по другим данным, в армии было чуть более двадцати тысяч человек) армии растянулся на несколько миль.

Знойный и засушливый июль Палестины делал своё дело, и войска крестоносцев, с трудом продвигаясь по выжженной местности под палящим солнцем, не успели дойти до воды к закату.

Поворачивать назад, к источникам, было слишком поздно и по совету графа Раймунда Триполийского они остановились на отдых в местности, называемой Рога Хаттина. Едва они разбили походные шатры, как Саладин приказал своим войскам поджечь сухой кустарник, растущий в изобилии на склонах гор. Едкий дым застилал небо, затрудняя дыхание, и страдания измученных долгим переходом и солнечным зноем войск короля усугубились жаром пламени, горевшим вокруг лагеря.
В довершение этого калиф скомандовал разместить возле лагеря кувшины, заполненные водой из Тивериадского озера, опустошая их на глазах измученных жаждой крестоносцев, а затем обстрелять лагерь из луков и арбалетов.

На военном совете, собранном королем Ги, было принято решение немедленно атаковать войска Саладина, и брат Ги де Лузиньяна — Амори — стал организовывать эскадроны для нападения.

http://s11.radikal.ru/i184/1009/0c/795e29c8c158.jpg

Однако, как только дивизии были выведены на позиции и построены в боевом порядке, шесть рыцарей из войска графа Триполийского по имени Балдуин де Фортью, Раймонд Бак, и Лаодиций де Тибериас с тремя своим товарищами, «охваченные дьявольским духом сбежали к Саладину и, внезапно перейдя к сарацинам, донесли им обо всех особенностях текущего положения, намерениях и ресурсах христиан», призывая султана напасть на крестоносцев быстро и неожиданно первым, дабы получить победу.  :confused:
Услышав эти слова Саладин приказал своим войскам выстроится в боевой порядок и двинуться вперед на рыцарей.

http://s48.radikal.ru/i120/1009/d8/92c831326526.jpg

Пехота королевского войска, увидев наступление сарацин, поднялась на вершину горы, и отказалась сражаться, несмотря на команду короля, мольбы епископов и требования баронов.
Раймунд Триполийский  со своей дивизией выступил навстречу эскадрону мусульман но те, разделившись создали сквозной проход, позволивший отряду рыцарей углубиться, а затем сомкнули свои ряды, окружив крестоносцев плотным кольцом.
Спастись удалось всего десяти-двенадцати рыцарям, в том числе самому графу Триполийскому и его четверым пасынкам.
Из окружения вырвались также Балиан д’Ибелин и Жослен Эдесский (по другим данным в битве не участвовал, находился в Акре).

Саладин и Ги де Лузиньян после битвы

http://s61.radikal.ru/i174/1009/82/9fd94e635299.jpg

В субботу, 4 июля 1187 года  «разверзлись облака смерти, и померк свет в этот день скорби, страдания, горя и разрушений». :dontcare:
В битве, длившейся семь часов, погибло около 17000 человек, король Ги, его брат Амори (коннетабль королевства), Жерар де Ридфор, Рено де Шатийон, Онфруа Торонский и многие другие попали в плен. В этой битве также был потерян Святой Животворящий Крест Господен.

Литература

   1. Baldwin M. W, «Raymond III of Tripolis». Princeton, 1936.
   2. Duggan A, «The Story of the Crusade». London, 1963.
   3. Runciman S, «A History of the Crusades», 2 vols. Cambridge, 1952.
   4. Schlumberger G, «Renaud de Châtillon…» Paris, 1898.
   5. «Estoire d’Eracle…» (через цитаты авторов 19-20 вв.)
   6. «The Crusades», the author and narrator Terry Jones. BBC, 1995
   7. Колин А. «Адвокаты Гроба Господня». «OCTO PRINT», 1998 г

+4

4

ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТИ В ИЕРУСАЛИМСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ
Харитонович Д.Э

В 1101 г. были взяты Хайфа и ряд других городов, в том же году войско Раймунда Тулузского захватило Анкару, но верный обещанию Раймунд отдал ее Византии, в 1104  г. -   Акра, в 1109 г.  - Триполи, Сидон, Бейрут, в 1124 г. -  Тир.

Королевство требовало организации; До нас дошли сборники судебных решений, являвшиеся чем-то вроде свода законов так называемые «Иерусалимские ассизы» (постановления, базирующиеся на обычном праве).
Ассизы эти складывались постепенно, с начала завоеваний до конца XIII в. Но все же по ним, а также по ряду иных документов мы можем судитьоб устройстве Иерусалимского  королевства.

Франки перенесли на Восток феодальные порядки, бытовавшие в Европе, в основном в Северной Франции, хотя, конечно, не без изменений.
Само королевство состояло, в момент максимального расширения, из четырех частей. Это собственно Иерусалимское королевство, которое включало в себя ряд феодальных владений, например княжество Галилейское, графства Яффа, Аскалон (завоеван в 1153 г.) и другие; графство Эдесса; графство Триполи; княжество Антиохийское. Последние три владения были почти независимы от иерусалимского престола. Однако их правители приносили вассальную присягу королю.

Самые крупные бароны (так именовались не только носители этого титула, но и другие титулованные феодалы, и даже крупные нетитулованные, например сеньоры Сидонские) всех перечисленных владений составляли Высокую палату при монархе. Она избирала монарха, по обычаю, из родственников или свойственников прежнего короля, но совершенно не обязательно из его ближайших наследников. Кроме того, Высокая палата решала споры между баронами. В ряде случаев даже издаваемые королем законы требовали ее утверждения.
Власть сюзеренов над вассалами была здесь больше, чем на родине. Феодализм -  общественный строй, выросший из всеобщей войны всех против всех. Первая обязанность вассала — служить своему сеньору, он же сюзерен, оружием.

В Святой Земле, в состоянии практически непрерывных военных действий, вассал был обязан нести военную службу сеньору за свой феод не определенное число дней в году, как это было в большинстве стран Западной Европы (например, в Северной Франции — 40 дней), а постоянно. Горожане, в большинстве выходцы из Европы, имели свои, хотя и меньшие, нежели рыцари или бароны, права В Иерусалиме существовала особая Палата горожан, в основном с судебными функциями. В городах также большую роль играли выходцы из итальянских приморских городов-республик: Генуи, Венеции, Пизы. Они пользовались значительными привилегиями — в частности, правом самоуправления и собственного суда. Ведь от флотов этих государств зависело снабжение королевства и подвоз подкреплений. Для разрешения споров, как правило экономического свойства, между различными группами купцов существовали Торговая (Денежная) и Таможенная палаты. Последняя именовалась Палатой цепи, ибо цепью перегораживались входы в порт и эти цепи снимались лишь после таможенного досмотра.

Кроме этих палат, общих для всего королевства, в отдельных его частях действовали собственные — всего 22 палаты баронов и 33 палаты горожан. Среди крестьянского населения европейцев почти не было. Основное население королевства составляли местные уроженцы: арабы, греки, армяне, сирийцы. Они облагались оброком от 1/4 до 1/3 урожая, в ряде мест существовала и барщина, то есть обязанность крестьянина обрабатывать поле, принадлежащее господину, а не только собственный надел.

Надо сказать, что после ужасов первых лет завоевания в латинской Сирии, как нередко называли государство крестоносцев, установился относительный мир между коренным населением и пришельцами. Дело не только в том, что среди элиты Иерусалимского королевства были люди, родившиеся в Святой Земле. Существовали и смешанные браки, победители принимали некоторые обычаи побежденных, в частности привычку к комфорту. Правда, местные уроженцы из числа франков, особенно от смешанных браков, называвшиеся пуланами, то есть «жеребятами» на местном lingua franca, франкском языке, представлявшем собой смесь разных языков и диалектов на основе старофранцузского, были или считались, во всяком случае на Западе, людьми второго сорта в сравнении с прибывавшими из Европы.

Хотя Иерусалимское королевство и не было колониальным образованием позднейшего типа, некоторые нравы
колоний зарождались уже там.
Положение туземцев, не только местных христиан, но и мусульман, было не столь уж плохим. Им разрешалось, хотя и со значительными ограничениями, исповедовать свою религию, судиться по собственным законам в собственных судах. Существовали даже мусульмане на низших ступенях администрации.

Вот как описывает жизнь мусульман в Иерусалимском королевстве арабский путешественник Ибн Джубайр, вообще-то враждебно настроенный к христианам-завоевателям:

«Мы двинулись  по дороге, вдоль которой тянулись поселения, где живут мусульмане, пребывающие в великом благоденствии под франками — да сохранит нас Аллах от подобного искушения! Условия, навязанные им, состоят в уступке половины посева в период жатвы, выплаты поголовного налога в один динар и семь кират (такой налог они платили и до завоевания своим мусульманским хозяевам) и вдобавок лёгкий налог на фруктовые деревья.  Мусульмане являются владельцами своих домов  и управляют ими, как сами разумеют. Сердца многих исполняются соблазна осесть там, когда они видят положение своих собратьев в областях, управляемых мусульманами, ибо состояние тех весьма далеко от процветающего.
К несчастью для мусульман, в странах, где правят их единоверцы, они всегда жалуются на несправедливость своих владык, но зато хвалят поведение франков, правосудием которых можно гордиться."

Ничего не напоминает?   [взломанный сайт] 

Тот же Ибн Джубейр говорит о христианах, живущих близ Ливанского хребта, что они приносят воду и пищу мусульманским отшельникам и прибавляет: "И если христиане так относятся к противникам их религии, то что же ты скажешь об отношении мусульман друг к другу?"

http://s016.radikal.ru/i336/1011/75/0b21d1a29644t.jpg
Иерусалимское королевство (города, замки, крепости, укрепления)

+7

5

Этой страны вы не найдете, как бы ни искали. Ее просто не существует.

Время и войны стерли Иерусалимское королевство с лица Земли. Но восемьсот лет назад на территории современного Израиля звучали иные голоса. Европейские рыцари, как родившиеся в Леванте, так и прибывшие из-за моря, безуспешно пытались покорить Святую Землю, врасти в её суровый пейзаж. Места их пребывания обнаруживаются повсюду. Хотя грозные стены обрушились на холмах, названия замков и крепостей живут в нашей памяти. И следы франков еще просматриваюся в густой траве...

Без малого двести лет продолжалась отчаянная попытка западного христианства утвердиться на Святой Земле. В реконкисте, стремлении отвоевать Иудею, не было ничего нового: крестоносцы видели себя продолжателями дела византийцев, чьи права на святые места были попраны ордами мусульман. Нелишне будет напомнить, что со времени вторжения воинов пророка (634 г.) прошло немногим более четырёх веков. Расселившись на новых территориях, разрушив христианские укрепления и превратив церкви и синагоги в мечети, последователи Мухаммеда, тем не менее, имели не больше прав на Землю, чем любой другой захватчик. Однако они были убеждены, что всякое место, куда ступала победная нога мусульманина, становилось вечной вотчиной ислама, без права передачи неверным.

Не удивительно, что без устали враждовавшие между собой эмиры воспринимали появление крестоносцев как национальное и религиозное оскорбление. Закованных в железо чужаков следовало уничтожать повсеместно, а перемирие с ними считалось тактической уловкой, не отменявшей главной задачи. Пришельцы из азиатских степей неистово боролись с пришельцами из европейских равнин за возможность обладать узкой полоской суши, отмеченной печатью Всевышнего. Редкий год обходился без того, чтобы силой оружия франки отвоёвывали право присутствовать в Иудее.
Впрочем, неспокойно было на всём пространстве Передней Азии, где пересекались интересы разноязыких племён. Вызывает удивление, однако, как удалось крестоносцам создать государства, строить многочисленные замки, наладить экономическую жизнь - продержаться почти два века, находясь в столь враждебном окружении. Неудача всего крестоносного движения, крах франкских колоний на Ближнем Востоке во многом объясняется малосленностью христиан. Отсюда - неспособность освоить покорённую землю, организовать надежную активную оборону, вместо того чтобы отсиживаться за стенами крепостей. Они не сумели овладеть Страной. И даже новые поколения франков, родившиеся здесь, продолжали жить, словно в осажденном лагере.

Латинянам не удалось также образовать национальную общность, привязанную к конкретной территории, воспламененную общей идеей.
С потерей Иерусалима исчез стержень, оправдывающий существование франкского государства. Вырождение старой аристократии, слабеющая поддержка христианской Европы привели к утрате наступательного импульса. Признаки этого, ставшие заметными в конце существования Первого королевства, полностью проявились в ХШ веке. Пассионарная идеология защиты святых мест обернулась охраной торговых интересов итальянских купцов на узкой полоске левантийского побережья.
Тем не менее, усилия по христианской колонизации Иудеи поучительны. Реки крови, пролитые на этом маленьком перекрёстке цивилизаций, помогают по-новому взглянуть на бесконечные конфликты нашего времени.

+5

6

Замки и укрепления крестоносцев
на Святой Земле
(франкские и современные названия)

Beaufort
Belmont
Belvoir
Bethgibelin
Bethnoble
Bethsan
Blanche Garde
Burj Misr
Сасо
Cafarlet
Calansue
Casal Imbert
Casal des Plains
Casal Maen
Castellum Beroart
Castellum Агеагит
Castellum Arnaldi
Castellum Rogerii Longobardi
Castiel Doc
Castiel Saint Job
Castrum Dumi
Cave de Sueth
Chastel Neuf
Chastellet
Chastiau dou Rei
Chastiau Pelerin
Caymont
Cola
Сгас
Сгас de Montrea
Crac des Chevaliers
Daburia
Darom
Destroit (Le)
Feve (La)
Forbelet
Francheville
Gadres
Ibelin
Ile de Graye
Iudyn
Manueth
Merle
Mirabel
Monfort
Mont Thabor
Petit Gerin (1.е)
()ая Bardawil
SafPan (I.a)
Samoe
Saphet
Saphorie (La)
Subeiba
Taphile
Tarenta
Toron
Toron des Chevaliers
Tour Rouge
Turris Salinarum
Vaux Моуя

Бофор
Цова
Кохав а-Ярден
Бейт Гуврин
Мево Хорон
Бейт Шеан
Тель Цафит
Мецад Абирим
Какун
а-Боним
Калансуа
Ахзив
Азор
Бейт Даган
Ашдод-Ям
Ap'ара
Ялу
Нетания
Тель Даох
Дженин
Маале Адумим
Хабис Джалдак
Хунин
Атерет
Миилия
Атлит
Тель й окнеам
Кола
Кир Моав
Монреаль (Шобак)
Крак де Шевалье
Дабурия
Даром
Хурват Карта
Мерхавия
Тайбе
Рош Майя
Газа
Явне
Джезират Фараун
Йехиам
Манот
Тель Дор
Мигдаль Афек
Монфор
гора Тавор
Зар'ин
Каср Бардавиль
Шфарам
Эштамоа
Цфат
Ципори
Нимрод
Теф иле
Титора
Тавнин
Латрун
Бур гета
Джисер а-Зарка
Вади Муса

Постоянная угроза внешнего вторжения и крайне ограниченные людские ресурсы вынуждали франков прилагать колоссальные усилия для защиты нового королевства. Постройка укрепленных сооружений, следуя традициям римлян и византийцев, призвана была сдерживать атаки враждебных армий.
Границы королевства проходили по Иорданской долине, пустыне Негев, морскому побережью и Галилейским горам на севере, что создавало естественные препятствия продвижению противника.

Приграничные замки строили в стратегически важных местах обороны, контролирующих морское побережье, долины, переходы через реки. Система визуальной связи существовала как между цепью приграничных укреплений, так и с крепостями, расположенными в тылу. Показательным в этом контексте был замок Сафет, принимавший сигнальные огни из Ла Сафури, горы Тавор (в русской традиции Фавор) и Табарие на юге, из Торона на севере и Шастеле на востоке. От горы Тавор сигнал шел к Бельвуару и дальше на юг, к Бейсану.

При общей численности населения примерно 6оо ооо человек, собственно европейцев в Иерусалимском королевстве было около 120 000 человек. Франки, таким образом, являлись меньшинством среди мусульман и восточных христиан: «сирийцев», армян и греков. Проживая в городах, латиняне были вынуждены возводить придорожные укрепления для контроля территории.

Так как армия была малочисленна, а приток добровольцев из Европы скуден, приходилось строить много замков и сторожевых башен по всей стране. Укрепления эти укрывали местное население и пилигримов от разбойных нападений мусульман.

При строительстве крепостей франки следовали римской традиции возведения оборонительных укреплений «лимес» -  системе оградительных стен, башен и рвов. В Иудее «палестинский лимес» времен римской империи, призванный защитить страну от набегов кочевников, начинался у Средиземного моря, пересекал пустыню Негев и доходил до Мёртвого моря.
Прототипом укрепленного замка служит римская крепость Тамар, расположенная в 12 км западнее Мёртвого моря. Прямоугольная, со сторонами З8 х 36 м, она имела четыре угловые башни и высокую крепостную стену. По своему назначению являлась пограничной крепостью.
При строительстве замков латиняне применяли цемент, сделанный из извести и песка с добавлением пепла и молотого ракушечника. Между двумя рядами тесаного камня укладывали наполнитель - необработанную породу, смешанную с цементом. Наполнитель оставался целым даже при разрушении камня.

Франки старались использовать строительные материалы, оставшиеся от прежних эпох. При выборе места для замка бралось в расчет и это. «Разрушенный замок - наполовину построенный замок», - любили повторять христианские каменщики.
Замки Ибелин, Газа, Бетжибелен, Шато Пелерин и другие возводили, используя камни предшественников. Замки Бельвуар и Монфор построены были на фундаментах римских крепостей.

Материал для постройки замков добывали также в многочисленных каменоломнях. Камень обрабатывали зубчатой киркой или бушардой, придавая ему форму прямоугольного параллелепипеда. Полосы по краям сглаживали долотом, образуя рамку вокруг приподнятого центра блока. Размеры блока доходили до 170 см в длину и 90 см в ширину (северная башня Шато Пелерин). С начала Х1П века строители перестали сглаживать камень по краям.
Нередко мастера оставляли на поверхности камня тавро, выполненное в виде латинских букв или геометрических фигур.

Укреплённые замки можно разделить на четыре основных типа:
- четырёхугольная "нормандская" башня;
- четырёхугольный замок;
- горный замок;
- концентрический замок.

+4

7

Четырехугольные башни

"Нормандская башня" представляла собой прямоугольное строение из камня, крытое деревом и стоящее в центре двора. По периметру двор был окружен рвом. Башня, как правило, была трехэтажная, где первый этаж отводился страже, тюрьме и складам, на втором находился зал, и на третьем - жилые помещения.
Это было довольно мрачное сооружение, почти без окон, с редкими щелями бойниц - дом войны, мало приспособленный для радостей жизни.
Дефицит леса на Востоке вынудил франков возводить каменные своды, значительно утяжелявшие конструкцию. Строителям пришлось отказаться от третьего этажа башни.

Четырехугольные башни охраняли дороги, контролировали отдалённые районы и принимали первый удар неприятеля. К этому типу отномились замки Казаль де Плен, Тур Руж, Кола, Како, Торон де Шевалье и др.
Для поддержки сводов использовали арочную систему.Своды были бочкообразными (склады и подвалы) и крестовыми (основные помещения).Крестовые своды лежали на двух перекрёстных арках, двух остроконечных арках и двух округлых арках. Арки соединялись в пучки, опирающиеся на на четыре вертикальные балки.
Пример помещений с крестовыми сводами - строения кейсарийской крепости, западный зал Шато Пелерин или нижний этаж замка Монфор.

http://i033.radikal.ru/1105/34/b2ff1ab1322at.jpg
Кейсарийская крепость
http://s40.radikal.ru/i089/1105/ff/034480b8c982t.jpg
Крестовые своды

Четырёхугольные замки

Четырёхугольный замок был наиболее распространенным типом укреплений Иерусалимского королевства. Он имел четыре угловые башни, однако число их могло достигать и восьми. При постройке использовались тёсанные камни.
Помещения замка находились внутри стен, а также во внутреннем дворе.
Четырёхугольные замки строили на возвышенностях. Замки этого типа: Ибелин, Кафарлет, Бетжибелен, Шато де Руа, Ла Фев, Бланш Гард, Шато Неф.

Горные замки

Достаточно редкий для Израиля тип замков. К нему можно отнести галилейские укрепления Монфора и Субейбы (Нимрод), а также Каср Бардавиль на плато Голан.
Горные замки строились на крутых отрогах, нередко на узком гребне, так что отвесные склоны служили дополнительным элементом обороны.
Топография диктовала особую планировку горных замков, вытянутых вдоль хребта.
Уязвимым местом обороны считалось соединение отрога с основным горным массивом. Поэтому тыл замка укреплялся максимально: поперёк гребня выкапывался глубокий ров, полностью изолировавший укрепление от большой земли, возводили стены и мощную главную башню, доминирующую в системе обороны. Крутые склоны позволяли выстраивать многоуровневые линии защиты.
К горным примыкают "пещерные замки", представляющие собой укреплённые пещеры с ходами сообщений в виде пристроенных галерей.

Концентрические замки
Наиболее мощными укреплениями королевства являлись концентрические замки Шато Пелерин и Сафет.
Линии обороны располагались одна за другой, внутренние стены возвышались над внешними. Угловые башни контролировали подход со всех сторон, у особо укреплённого въезда с подъёмным мостом имелись свои сторожевые башни. Центром замка являлась главная башня, доминирующая над всеми укреплениями.
Концентрические замки были полностью автономными сооружениями, способными выдержать длительную осаду. На их территории находились конюшни, мастерские, склады, церкви, жилые помещения, источники воды. Гарнизоны по численности напоминали небольшую армию. В Сафете в мирное время располагалось 1700 человек, а во время войны - до 2000 человек.
Шато Пелерин при осадном положении вмещал 4000 солдат.

+3

8

Особенности структуры земельной собственности и вассально-сеньориальных отношений в Иерусалимском королевстве (1099 - 1187 гг.)
П.В.Лапо

     Занимаясь изучением Иерусалимского королевства, одного из наиболее интересных с точки зрения внутреннего устройства государств феодального типа эпохи Высокого Средневековья, необходимо обратить внимание на проблему формирования в нем иерархической структуры землевладения и, соответственно, общественно-политической надстройки в виде системы вассально-сеньориальных отношений, а также на их характерные черты.
В первые десятилетия существования королевства (1099 - 1131) происходило формирование вассально-сеньориальной иерархии, так сказать, с самого начала. Бок о бок оказались рыцари, занимавшие на Западе самое разное положение, и далеко не сразу одни признали своими сеньорами других. Высок был и уровень социальной мобильности - рыцари теряли статус, становясь pedites вместо milites, а наиболее удачливые представители простонародья могли возвыситься до положения рыцарей.

     Внесеньориальные владения поначалу встречались не так уж редко, и вассально-сеньориальная структура складывалась постепенно. В ней чувствовалось сильное французское влияние, т.к. многие участники Первого крестового похода были родом из разных областей Франции. Принцип "вассал моего вассала - не мой вассал" действовал и здесь. Дж. Райли-Смит отмечает: "...наиболее богатые вассалы могли иметь собственных арьервассалов, и это могло привести к возникновению длинных цепей зависимостей". Подобное положение вещей сохранялось до 1163 г., когда появилась Ассиза верности. Согласно этому документу все без исключения феодалы королевства обязаны были приносить вассальную присягу не только своему сеньору, но и непосредственно королю. Ее можно сравнить с оммажем, принесенным в 1086 г. в Солсбери свободными держателями земли королю Вильгельму I Завоевателю.

     Как считают П. Эдбери и Дж. Правер, "франкское завоевание Святой Земли в начале XII в. не повлекло за собой привнесения полноценной феодальной системы с Запада. Только постепенно, с упрочением королевского и сеньориального авторитета и утверждением обычаев и прецедентов начала возникать легко узнаваемая и упорядоченная система землевладения и военных обязательств". Люди, прибывавшие в Святую Землю для поселения, приносили собственный опыт взаимодействия между сеньорами и простолюдинами, правителями и подданными, семьями и соседями, который различался в зависимости от того, из какого региона Европы они происходили. Поэтому в первые годы существования королевства, когда оно еще не достигло своих территориальных пределов и завоевание окружающих мусульманских земель продолжалось, военные обязательства и модели наследования не могли быть систематизированы, что гарантировало сохранение эфемерности социальной и территориальной структуры.
     Только создание правовых основ на соборе в Наблусе в 1120 г., в ходе которого были приняты двадцать пять статей, ставших фундаментом будущих Иерусалимских Ассиз, и законодательная активность иерусалимских королей позволили со временем сформировать эту структуру, хотя и похожую на европейскую, в первую очередь французскую, ввиду существования тех же самых форм держания, но в то же время имевшую свои, присущие только ей черты.

     При всей неоднородности массы рыцарей, принявших участие в Походе, они были примерно равны в том, что касалось права получения домена - "права сильного". Дж. Правер считает, что "сначала были основаны домены короля и баронов, расширявшиеся за счет новых завоеваний. Но со временем были созданы фьефы, и в сеньориях появились местные династии". Все королевство оказалось в конечном счете поделено на феоды, зависимые от короны Иерусалима. При этом владения знатных западных (т.е. европейских) фамилий соседствовали с землями куда менее знаменитых в Европе, но зато очень хорошо известных в Святой Земле сеньоров.

Как пример можно привести семью Ибелинов, первое упоминание о которых относится к правлению Балдуина I (1100 - 1118). Известно, что основатель династии, Балиан I, в 1115 г. был коннетаблем графства Яффа - он назван в числе участников Наблусского собора 1120 г. Гильомом Тирским (Barisanus Ioppe constabularius)  - и сохранял свой пост на протяжении достаточно долгого времени. Затем, в 1132 г., во время мятежа Гуго II Де Пюизе  он поддержал короля Фулька, и в 1141 г. получил от него в держание замок Ибелин, который и дал имя всей династии. Начиная с этого времени и заканчивая падением Акры в 1291 г., Ибелины играли одну из центральных ролей в жизни королевства. Стоит отметить, что такой пример не является уникальным, хотя, безусловно, он самый яркий.

     Рассуждая о процессе формирования сословия знати в Иерусалимском королевстве, Ж. Ришар пишет: "...в начале истории франкских заморских колоний... основание нобилитета не совершалось сразу в форме создания феодализма, как это позднее изображалось, предоставлением земельных наделов семьям, которые стали в дальнейшем держать их от короля или баронов. Дж. Правер настаивает на обстоятельствах права завоевания, признанных за первыми завоевателями. Они получили их за счет оккупации, в основном они попадали в феодальную зависимость господствующего барона, сохраняя определенные привилегии в области передачи наследства. Но тут и там сталкивались внесеньориальные владения" . При этом, как постановляла одна из первых ассиз, "ни один рыцарь, уже имевший держание, не может вступить во владение другим, перешедшим к нему по наследству, но должен отказаться от него в пользу родственника, еще не имеющего фьефа" .

     Наиболее подробные сведения о различных видах держаний были изложены Жаном Ибелином, одним из баронов и лучших юристов королевства, в середине XIII в. в Иерусалимских Ассизах - важнейшем правовом памятнике крестоносцев. Согласно Ибелину, существовало множество разного рода держаний, причем "только рыцари могли держать фьефы, за которые полагалась service de chevalerie" - fie de chevalier. Одними из первых в Иерусалимском королевстве появились fie de conquest, или conquerre fie  - принадлежавшие своему владельцу по праву завоевания. Вассал мог получить в держание земли и деревни, что называлось fie en terre или fie en enfan. Крупнейшими подобного рода фьефами были баронии, а самыми мелкими - поместья или даже отдельные деревни (fie en casaus). Существовали также покупные фьефы - fie d'escheete, дарения - fie de don, оброк (fie en villains), фьеф-рента (fie en rente), денежная рента (fie en bisans) и, наконец, свободные держания, подобные европейским аллодам - fies franc, нередко представлявшие собой разного рода недвижимость - дома, мельницы, торговые лавки в городах королевства. Многие вассалы владели смешанными фьефами. Что касается доходов от отдельных рыцарских владений, то они составляли от 300 до 1000 безантов в год, в зависимости от размера и характера держания. В целом система фьефов королевства состояла больше из рент, нежели из собственно земельных держаний. Это объясняется несколькими причинами.

Во-первых, Готфрид Бульонский (1099 - 1100) и Балдуин I (1100 - 1118), в правление которых в основном и происходило формирование структуры земельной собственности, куда охотнее жаловали ренты, а не земельные владения, поскольку королевство еще не располагало необходимыми для этого земельными ресурсами.
Во-вторых, представители знати сами стремились к получению рент, поскольку в городе, а не в опасной для жизни сельской местности собирать их было значительно проще. Таким образом, главным земельным собственником в Иерусалимском королевстве являлось государство в лице короля.

     Все фьефы королевства так или иначе входили в состав более крупных образований - сеньорий, структура и аппарат управления каждой из которых были организованы наподобие тех, что существовали в Иерусалимском королевстве в целом. "Сеньориальная курия, собиравшая вместе всех вассалов данного владения, также была судебным органом и советом для сеньора. Исполнительные органы были подобны тем, что существовали в составе королевской администрации, однако содержать полный аппарат управления могли только бароны. Несомненно, размер администрации был напрямую связан с расходами на ее содержание. Обычно в сеньории была канцелярия и один или два управляющих финансами, а также наместник сеньора". Административным, финансовым и судебным центром, а также местом заседания сеньориальной курии был город или замок.
     
     Положение сеньора в феодальной иерархии влияло также на то, какое число рыцарей он был обязан выставить по требованию короля перед началом военной кампании - это наряду с поддержанием в надлежащем состоянии всех фортификационных сооружений на территории сеньории являлось важнейшей военной обязанностью каждого сеньора. Размер владения и его доход имели здесь решающее значение. П. Эдбери считает, что, "вне всяких сомнений, землевладельцы с ограниченными доходами были бы более восприимчивы к давлению сверху и с большей долей вероятности приняли строго определенные обязательства, чего нельзя сказать о знати. Из того, что человек, имеющий одну деревню либо ренту в несколько сотен безантов ежегодно, признавал, что он обязан выставлять для военной службы одного рыцаря, не следует, что бароны считали так же в отношении собственных владений". Очевидно, они рассматривали свои домены более как свою собственность, нежели фьефы в полном смысле этого слова, и решали сами, какое число рыцарей выставить для участия в военной кампании, даже если король знал, каковы возможности того или иного домена. Таким образом, король обладал всей полнотой власти только над простыми рыцарями (в числе 675 человек), в то время как бароны имели возможность уклониться от выполнения своих обязанностей в полной мере. Можно объяснить это отсутствием у короля рычагов давления на своих крупнейших вассалов, чьи домены были немногим меньше королевского.

     Особое геополитическое положение и воинственная история Иерусалимского королевства наложили отпечаток на процесс формирования в этом государстве системы вассально-сеньориальных отношений, основанной на разветвленной структуре земельной собственности. Принесенные из Западной Европы крестоносцами соответствующие традиции были относительно быстро адаптированы к новым условиям. Однако эволюция структуры землевладения продолжалась в течение всего существования Иерусалимского королевства. "Если к началу 1180-х гг. простые рыцари держали свои земли как фьефы, обладая обязательством служить в течение определенного срока, то из этого не следует, что такие порядки существовали поколением ранее".

Этот процесс был самым непосредственным образом связан как с формированием вассально-сеньориальной иерархии, так и с военной историей самого королевства - постоянная угроза войны с мусульманами либо непосредственное ведение боевых действий заставляли короля и сеньоров меньшего ранга изменять условия держания фьефов. При этом классические типы земельной собственности в форме земельного фьефа, натуральной и денежной ренты существовали повсеместно, включая большое количество подвидов. Наибольшее распространение получила именно денежная рента, а не земельный фьеф, как в Западной Европе, что было связано с более высокой гарантией и безопасностью получения доходов от этого вида держания. Отдельная сеньория, в первую очередь барония, в административном отношении по структуре напоминала Иерусалимское королевство в миниатюре, воспроизводя его основные органы управления.

Источник

+3

9

Письма

Medieval Sourcebook:
Ansbert:
Letter from the East to the Master of the Hospitallers, 1187

[TR] This letter gives the most reliable account of the events which decided the fate of the kingdom of Jerusalem. It is without pretence to literary style, and the spelling is very bad. In the text the proper names are spelled as in the original letter. The forms in brackets have been adopted from Rey’s Colonies franques de Syrie aux XIIme et XIII siиcles (Paris 1883), and Guy Le Strange’s Palestine under the Moslems, (Boston and New York: 1890). The rapidity of Saladin’s success and the hopelessness of the Christians are well brought out.
We make known to you, lord Archambault, master of the Hospitalers in Italy, and to the brethren, all the events which have happened in the countries beyond the seas.
Learn, therefore, that the king of Jerusalem was near Saphora [Sephoria] with a great army of at least thirty thousand men about the festival of the Apostles Peter and Paul, and was in perfect concord with the count of Tripoli, and the latter was with the army. And behold Saladin, the pagan king, approached Tabaria [Tiberias] with eighty thousand horsemen and took Tabaria. After this was done the king of Jerusalem left Saphora and went with his men drawn up against Saladin. And Saladin came against him near Marestutia [Marescallia] on the Friday after the festival of the Apostles Peter and Paul. Battle was engaged and during the whole day they fought fiercely, but night interrupted the strife. In the intervening night the king of Jerusalem fixed his tents near Salnubia, and on the next day, Saturday, moved with his army.
About the third hour the master of the Templars, with all his brethren, began the battle. They received no aid and, by God’s permission, lost the greater portion of their men. After this happened, the king, by hard fighting and with great difficulty, went with his army to Naim, about a league distant, and then the count of Tripoli came to the king and made him pitch his tents near the mountain, which is a sort of fortress, and they were not able to pitch more than three tents. After this was done, the Turks seeing that they had pitched their tents, kindled fires around the army of the king, and, in truth, the heat was so great that the horsemen were baking and were not able to eat or drink. Next, Baldwin of Fatinor, Bacbaberboc of Tabaria and Leisius, with three other associates, separated themselves from the army, went over to Saladin and ­ a thing which is grievous to relate — denied their faith, surrendered themselves to him, and betrayed to him the army of the king of Jerusalem, by revealing the difficult position in which it was.
Therefore Saladin sent against us Tecbedin [Taki­Eddin] with twenty thousand chosen soldiers who rushed upon our army, and the battle raged very fiercely from the ninth hour to vespers. And, because of our sins, very many of ours were killed, the Christian people were conquered, the king was captured’ and the holy cross and count Gabula and Milo of Colaterido and Onfred
Botrono [Botron] and the lord of Marachele and a thousand others of the best, captured and killed, so that not more than two hundred of the horsemen and soldiers escaped. The count
[Honfroy] the youth, and prince Reinald [Reginald] captured and killed. And Walter of Arsun and Hugo of Gibelen [Gibelin] and the lord of of Tripoli, lord Basian and R. [Reginald], the lord of Sidon, escaped.
After this Saladin collected his army again and on Sunday came to Saphora and took Saphora and Nazareth, and Mount Tabor, and on Monday came to Acon [Acre], which is also called Acris; and those in Acon surrendered. Likewise those of Caifas and those of Cesarea [Caesarea] and of Jafa [Joppa], and of Naple [Neapolis], and of Ram [Ramlah], and of St. George, and of Ybelinon [Ibelin], and of Bellefort [Belfort], and of Mirabel, and of Tyron [Tyre], and of Gwaler, and of Gazer [Gaza], and of Andurum [Daruin], all surrendered. After this, when our galley moved from Sur [Tyre], they sent Sabani to Saladin that he should go to Jerusalem and they would surrender the city. And we fled with the galley to Lechia [Laodicea], and we beard that Tyre had surrendered. Moreover, the following cities are still safe and are awaiting aid fron the western Church; namely, Jerusalem, Sur, Scalona [Ascalon], Marchat, Antyochia [Antioch], Lassar, Saona, Triplis [Tripoli]. Moreover, so great is the multitude of the Saracens and Turks that from Tyre, which they are besieging, they cover the face of the earth as far as Jerusalem, like an innumerable army of ants, and unless aid is quickly brought to the remaining above-mentioned cities and to the very few Christians remaining in the East, by a similar fortune they will be plundered by the raging infidels, thirsting for the blood of the Christians.

Source:
Ansbert in Fontes Rerum Austriac. 1 Abth., Vol V, p. 2. Iatin. Reprinted in Beylagen to Wilken: Geschichte der Kreuzzьge Vol. IV, pp 93-94, trans in Dana C. Munro, «Letters of the Crusaders», Translations and Reprints from the Original Sources of European History, Vol 1:4, (Philadelphia: University of Pennsylvania, 1896), 18-20

This text is part of the Internet Medieval Source Book. The Sourcebook is a collection of public domain and copy-permitted texts related to medieval and Byzantine history.
Unless otherwise indicated the specific electronic form of the document is copyright. Permission is granted for electronic copying, distribution in print form for educational purposes and personal use. If you do reduplicate the document, indicate the source. No permission is granted for commercial use.
© Paul Halsall December 1997
halsall@murray.fordham.edu

Roger of Hoveden:
The Fall of Jerusalem, 1187

Hoveden provided a political narrative explaining the loss of Jerusalem to Saladin in 1187
1186
In the same year, Constance, the countess of Brittany, daughter of earl Conan, whom Geoffrey, earl of Brittany, her husband, had left pregnant at the time of his decease, was delivered of her eldest son on the holy night of Easter, and his name was called Arthur. . In the same year, Baldwin, the boy-kin- of Jerusalem, son of William le Marchis, departed this life, and was succeeded in the kingdom by his mother Sibylla, by hereditary right; but before she was crowned, a divorce was effected between her and Guido de Lusignan, her husband, by the Patriarch Heraclius and the Templars and Hospitallers, who wished her to marry Walran, earl of Tripolis, or some nobleman of the principal people of the land of Jerusalem; she, however, by a wonderful piece of cunning, deceived them, saying: » If a divorce takes place between me and my husband, I wish you to make me sure, by your promises and oaths, that whomsoever I shall make choice of you will choose for your head and lord.»
Accordingly, after they had go done, they led her into the Temple, and the before-named- Patriarch crowned her; shortly after which, when all were offering up their prayers that God the Lord Almighty would provide a fitting king for that land, the before-named queen took the royal crown in her hands, and placed it on the head of Guido de Lusignan her husband, saying, » I make choice of thee as king, and as my lord, and as lord. of the land of Jerusalem, for those whom God hath joined together, let not man put asunder.»
At these words all stood in amazement, but on account of the oath which they had made, no one dared oppose her, and the Patriarch, approaching, anointed him king; and then, Divine service having been celebrated, the Templars escorted the king and queen to their abode, and provided for them a sumptuous entertainment. The earl of Tripolis, however, vexed and sorrowful that the queen had rejected him, went to Saladin, king of Babylon, and, entering into an alliance with him, devised many evils for the destruction of the king and queen. Saladin, however, requested that the truce before-mentioned, which he had made until the ensuing Easter, should be prolonged for the three years next ensuing; to which proposition king Guido, by the advice of the Templars, assented, although it was evident to him that there would shortly come a vast number of pilgrims, both from England and other kingdoms, in consequence of the preaching of the Patriarch. Accordingly, after Easter, there came to Jerusalem an immense multitude of men-at-arms and other pilgrims; but as the truce had been prolonged, -very few of them chose to remain. However, Roger de Mowbray and Hugh de Beauchamp remained there in the service of God.
……
1187
In the same year, Saladin, king of Babylon, with an immense multitude of his Turks, on pretext of the disunion which existed between the king and the earl of Tripolis, entered the land of Jerusalem; on which the brethren of the Temple and of the Hospital went forth against him with a great multitude of people, and on an engagement taking place between them, the army of the Pagans prevailed against the Christians, on which the latter betook themselves to flight, and many of them were slain and many taken prisoners. On the same day also, being the calends of May, sixty brethren of the Temple, and the Grand Master of the Hospital, together with sixty brethren of his house, were slain.
Saladin, on gaining this great victory, attacked and took a considerable number of the castles, cities, and fortresses of the Christians; after which, returning to his own country, he levied a great army, and, by the advice, it is said, of the earl of Tripolis, who was an enemy to the king entered the territory of Jerusalem, on the Friday after the feast of the Apostles Saint Peter and Saint Paul, with eight hundred thousand men or more; on which he took Tiberias, with the exception of the keep of the castle, to which place the lady of the castle had retreated, together with a few knights. On king Guido being informed of this, by the advice of the earl of Tripolis, who had lately, with fraudulent intent, entered into a treaty of peace, the king proceeded one day’s march towards Tiberias, when the earl of Tripolis, who was the leader and guide in the march, halted the whole army on an elevated and craggy -pot. Being there threatened with an attack of the enemy on every side, the king, urged by necessity, and compelled by the advice of his barons, thought proper to engage, and, at their entreaty, gave the honor of striking the first blow to the Master and knights of the Temple.
Upon this, the brotherhood of the Temple, rushing upon the foe with the bravery of lions, put some to the sword, and forced others to take to flight. The rest, however, neglecting the king’s commands, did not join the battle, or give them any succour whatever; in consequence of which, the knights of the Temple were hemmed in and slaughtered. After this, the troops of Saladin surrounded the army of the Christians, worn out with the fatigues of the march, exhausted by the intense beat of the climate, and utterly destitute of water,- and, in a great measure, of food as well. At this conjunction, six of the king’s knights, namely, Baldwin de Fortune, Raymond Buck, and Laodicius de Tiberias, with three companions, being seized with a diabolical spirit, fled to Saladin, and spontaneously became Saracens, informing him of every particular as to the present state, intentions, and resources of the Christians. On this, Saladin, who before was in anxious doubt as to the result of the warfare, took courage, and with trumpets sounding, made an attack with an infinite multitude of warriors on the Christians, who, in consequence of the rocky and inaccessible nature of the spot, were unable to fight ; and so, assailing them with every possible method of attack, he utterly routed the Christians. At last, Thekedin, the nephew of Saladiia, took Guido, king of Jerusalem, while flying, and the wood of the Cross of our Lord, after slaying Rufinus, bishop of Acre, who was carrying it. And this was done through the righteous judgment of God; for, contrary to the usage of his predecessors, having greater faith in worldly arms than in heavenly ones, he went forth to battle equipped in a coat, of mail, and shortly after he perished, being pierced by an arrow. Nearly all the others, being utterly routed, were taken prisoners and either slain or loaded with chains, the Persians, oh, great disgrace’ remaining masters of the camp.
The earl of Tripolis alone, who was the designer of this treachery, escaped with his men unhurt. Immediately after the battle, Saladin ordered the knights of the Temple and of the Hospital to be separated from the rest, and to be decapitated in his presence, he himself with his own hand slaying Raymond. de Castiglione, their chief. After this he took the city of Acre and the places adjacent, with nearly all the fortified spots in those parts.
In the meantime, Conrad le Marchis, brother of the above mentioned William, earl of Joppa, having been guilty of murder in the city of Constantinople, took to flight, deserting his wife, the niece of Isaac, emperor of Constantinople; and on the very same day on which Saladin gained this victory over the Christians, Conrad came to Tyre and found it deserted, for nearly all the citizens of the place were slain in the before mentioned battle. On Saladin coming thither, expecting to have free ingress, Conrad offered a stout resistance, and refused him permission to enter; on which, Saladin, seeing that he could effect nothing by staying there, took his departure, and captured the city of Beyrout, and both the cities which are called Gibelet, with Sidon, and the city of Caesarea, as also Joppa, Saint George, Saint Abraham, Bethlehem, the New Castle of Caiaphas, Saphet, Jaunay, Mount Tabor, Faba, and Caffarmundel, the Cave of the Temple, Calenzun, Marle of the Temple, the Castle on the Plain, Ramah, Bethurun of the Knights, Castle Arnald, Castle Bourgoing, Tarentum, Blanchewarde, Galatia, Gasseres, Darun, [*A great portion of these names are most probably incorrect] Rouge Cisterne, the Castle of Saint Peter, Saint Lazarus of Bethany, Saint Mary-of Mount Sion, and the City of Jerusalem.
On this, the queen, the wife of Guido, betook herself, with her two daughters and her household, to the city of Ascalon, and fortified it with provisions and soldiers; these, however, in the second year after, she surrendered to Saladin for the ransom of her. husband Guido, and thus liberated him from the custody of Saladin. All those, however, who had fled to Acre, and a multitude of Christians who had taken to flight, betook themselves to Tyre, and made Conrad their ruler and protector; Antioch also, and Margat, with nearly all the lands of the prince thereof, stoutly fortified themselves against Saladin.
While the earl of Tripolis was endeavouring to wean his nation from the worship of God, and to betray his country to Saladin, he was found dead in his bed just as though fast asleep; on which his wife, with all her people, surrendered herself and the city of Tripolis to Raymond, prince of Antioch, and he appointed his son Jocelyn lord thereof.
Now when pope Urban heard that in his time the king of Jerusalem had been taken prisoner, as also the Cross of our Lord, and the Holy City of Jerusalem, he was greatly afflicted, and fell ill and died on the thirteenth day before the kalends of November, at Ferrara; being succeeded in the papacy by Albert his chancellor, who was called pope Gregory the Eighth. On this, the cardinals, with the sanction of our lord the pope, strictly pledged themselves to each other, disregarding all wealth and luxuries, to preach the cross of Christ, and that not in word only but by deed and example, and to be the first, assuming the cross, to go begging for succours, and to precede the rest to the land of Jerusalem. They also, with the consent of our lord the pope, established a most strict truce between all the princes of Christendom, to last for a period of seven years; on the understanding that whoever in the meantime should commence war against a Christian, should be subject to the curse of God, and of our lord the pope, and the excommunication of all the prelates of the Universal Church. They also solemnly promised each other, that from thenceforth they would receive presents from no one who had a cause to try in the court, but would only receive as much as should be given, or sent to supply their necessities and for their sustenance -, as also that they would not mount a horse so long as the land on which the feet of the Lord had stood should remain under the feet of the enemy.
It is also worthy of observation, and to be ascribed to the Divine Providence, that at the time when the city of Jerusalem and Antioch had been rescued from the power of the Pagans, on the expedition headed by Audemar, bishop of Puy, and many other bishops and religious men, as also Hugh, brother of Philip, king of France, Godfrey, duke of Lorraine, Stephen, count of Chartres, Robert, duke of Normandy, brother of William the Second, the king of England, then reigning, (which Robert conquered in battle, Colbrand, the chief of the knighthood of the Pagans), Robert, earl of Flanders, Eustace, earl of Boulogne, and Baldwin, the two brothers of duke Godfrey, Raymond, earl of Saint Gilles, Boamund, son of Robert Guiscard, and many other noblemen, the pope who was then living was named Urban, the Patriarch of Jerusalem was called Heraclius, and the emperor of Rome was called Frederic; and so now, when the land of Jerusalem was taken from the hands of the Christians by the people of Saladin, the pope was called Urban, the patriarch of Jerusalem Heraclius, and. the Roman emperor Frederic. It also deserves to be known, that between the time when Jerusalem was rescued from the hands of the Pagans by the warriors before-named; and the time when king Guido was deprived of it, a space of eighty- seven years intervened.
Hoveden includes in his account a letter by the Master of the Temple explaining the loss.
The Letter of Terricius, Master of the, Temple, on the
Capture of the Land of Jerusalem
The brother Terricius, So called Grand Master of the most impoverished house of the Temple, and of all the brethren himself the most impoverished, and that brotherhood all but annihilated, to all commanders and brethren of the Temple to whom these presents Shall come, greeting, and may they lift up their sighs to Him at whom the sun and moon are astounded. With how many and how great calamities, our sins so requiring it, the anger of God has lately permitted us to be scourged, we are unable, O sad fate! either in writing or in the language of tears to express. For the Turks, assembling together an immense multitude of their nations, began with bitter hostility to invade the territories of us Christians; and accordingly, uniting the forces of our nation against them, we ventured, before the octave of the Apostles Saint Peter and Saint Paul, to attack them; and for that purpose ventured to direct our march towards Tiberias, which, leaving their camp unprotected, they had taken by storm. After repulsing us among some most dangerous rocks, they attacked us with such vehemence, that after they had captured the Holy Cross and our king, and a whole multitude of us had been slain, and after two hundred and thirty of our brethren, as we verily believe, had been taken by them and beheaded, (besides those sixty who had been slain on the first of May), with great difficulty, the lord the earl of Tripolis, the lord Reginald of Sidon, the- lord Ballovius, and ourselves, were enabled to make our escape from that dreadful field. After this, the Pagans, revelling in the blood of us Christians, did not delay to press on with all their hosts towards the city of Tyre; and, taking it by storm, spread themselves over nearly the whole of the land, Jerasalem, ‘I’yre, Ascalon, and Berytus being alone now left to us and to Christendom. These cities also, as nearly all the citizens have been slain, we shall not be at all able to retain in our hands, unless we speedily receive the Divine assistance, and aid from yourselves. For at the present moment they are besieging Tyre with all their might, and cease not to assault it either night or day, while so vast are their numbers, that they have covered the whole face of the land from Tyre, as far as Jerusalem and Gaza, just like swarms of ants. Deign, therefore, with all possible speed, to bring succour to ourselves and to Christianity, all but ruined in the East, that so through the aid of God and the exalted merits of your brotherhood, supported by your assistance, we may be enabled to save the remainder of those cities. Farewell.»
In response to the loss Pope Gregory VIII called for a new crusade — the Third Crusade. Hoveden includes two letters of the pope. Only the peoration of the first, longer, letter is given here. It enumerates the crusade privileges.
Letter of Pope Gregory VIII
…Wherefore, to those who with a contrite heart and humble spirit shall undertake the labour of this expedition, and shall die ‘m- repentance for their sins and in the true faith, we do promise plenary indulgence for their offences, and eternal life. And whether they shall survive or whether die, they are to know that they will have, by the mercy of Almighty God and of the authority of the Apostles Saint- Peter and Saint Paul, and of ourselves, remission of penance imposed for all sins of which they shall have made due confession. The property also of such persons, from the time that they shall have assumed the cross, together with their families, are- to be under the protection of the Holy Church of Rome, and of the archbishops, bishops, and other prelates of the Church of God, and no person is to make any claim against the property of which, on assuming the cross, they were in quite possession, until it is known for certain as to their return or death, but their property is to remain in the meantime untouched, and in their quiet possession; they are also not to pay interest to any person, if they have so bound themselves ; nor yet are they to go in costly apparel, or with dogs or hawks, which seem rather to minister to ostentation s ; but they ought to be seen with plain apparel and equipments, by which they may appear rather to be acting in penitence than affecting an empty pomp. Given at Ferrara, on the fourth day before the calends of November, in the sixth year of the indiction.
The Letter of pope Gregory VIII to all the Faithful,
upon the same subject.
Gregory, the bishop, servant of the servants of God, to all the faithful in Christ, to whom these presents shall come, health and the Apostolic benediction. Never is the wrath of the Supreme Judge more successfully appeased, than when, at His command, carnal desires are extinguished within us. Wherefore, inasmuch as we do not doubt that the disasters of the land of Jerusalem, which have lately happened through the irruption of the Saracens have been expressly caused by the sins of the inhabitants of the land and of the whole people of Christendom, we, by the common consent of our brethren-, and with the approval of many of the bishops, have enacted that all persons shall, for the next five years, on every sixth day of the week at ‘the very least, fast upon Lenten fare, and that, wherever mass is performed, it shall be chaunted at the ninth hour: and this we order to be observed from the Advent of our Lord until the Nativity of our Lord. Also, on the fourth day of the week, and on Saturdays, all persons without distinction, who are in good health are, to abstain from eating flesh. We and our brethren do also forbid to ourselves and to our households the use of flesh on the second day of the week as well, unless it shall so happen that illness or some great calamity or other evident cause shall seem to prevent the same; trusting that by re doing God will pardon us and leave His blessing behind Him. This therefore we do enact to be observer and whosoever shall be guilty of transgressing the same, is to be considered as a breaker of the fast in Lent. Given at Ferrara, on the fourth day before the calends of November.»
The result was the Third Crusade, perhaps the most dramatic in terms of involvement by kings, emperors and high princes.
Upon this, the princes of the earth, hearing the mandates of the Supreme Pontiff, exerted themselves with all their might for the liberation of the land of Jerusalem; and accordingly,- Frederick the emperor of the Romans, and the archbishops, bishops, dukes, earls, and barons of his empire, assumed the sign of the cross. In like manner, after their example, great numbers of the chief men of all the nations of Christendom prepared to succour the land of Jerusalem.
From Roger of Hoveden: The Annals, comprising The History of England and of Other Countries of Europe from AD 732 to AD 1201., trans. Henry T. Riley, 2 Vols. (London: H.G. Bohn, 1853; rep. New York AMS, 1968), Vol 2, pp. 62-63, 65-70, 74-75

This text is part of the Internet Medieval Source Book. The Sourcebook is a collection of public domain and copy-permitted texts related to medieval and Byzantine history.
Unless otherwise indicated the specific electronic form of the document is copyright. Permission is granted for electronic copying, distribution in print form for educational purposes and personal use. If you do reduplicate the document, indicate the source. No permission is granted for commercial use.
© Paul Halsall July 1997
halsall@murray.fordham.edu

De Expugatione Terrae Sanctae per Saladinum:
The Battle of Hattin, 1187

[Adapted from Brundage] Amid mutual hatred and distrust within their own ranks, the Latin barons faced the renewed Moslem attack. Raymond III of Tripoli and his friends stood opposed to the Latin King and his coterie. Raymond had, in fact, made an alliance with Saladin in order to protect the county of Tripoli against the possibility of Moslem invasion. Yet in this extremity, under grave pressure from the other Latin princes, Raymond and his party yielded and prepared to join the Christian army in defense of the Holy Land. Such a belated reunion, however, could not erase the distrust and bitterness engendered by recent events within the Latin states. By late June, 1187 the armies of the Latin King had assembled to face Saladin’s onslaught.
In the year of the Lord’s incarnation 1187, the King of Syria [Saladin] gathered together an army as numerous as the sands of the seashore in order to wage war on the land of Juda. He came up to the Jaulan, across the [Jordan] River, and there made camp.
The King of Jerusalem [Guy de Lusignan]t also gathered his army from all of Judea and Samaria. They assembled and pitched camp near the springs at Saffuriyah. The Templars and Hospitallers also assembled many people from all their castles and came to the camp. The Count of Tripoli [Raymond III of Tripoli] likewise rose up with all his people, whom he collected from Tripoli and Galilee and came into the encampment. Prince Reginald of Montreal [Reginlad de Chatillon] also came with his people, as did Balian of Naples [Balian d'Ibelin] with his, Reginald of Sidon [Reginlald Garnier] with his, and the lord of Caesarea in Palestinel [Walter Garnier] with his. Not a man fit for war remained in the cities, towns, or castles without being urged to leave by the King’s order. Nor was this host sufficient. Indeed, the King of England’s treasure [note: King Henry II of England had a few years earlier donated a considerable sum of money for the defense of the Holy Land. His treasury, which had been placed at the disposal of the military order, was now broken open and used to hire mercenaries to help throw back Saladin's attack.] was opened up and they gave a fee to everyone who could bear a lance or bow into battle. The army was quite large: 1,200 knights, innumerable Turcopoles, and 18,000 or more infantry. They gloried in their multitude of men, the trappings of their horses, in their breastplates, helmets, lances, and golden shields, but they did not believe in God, nor did they hope in the salvation of him who is the protector and savior of Israel. Rather, they were taken up with their own thoughts and became vain.
They sent to Jerusalem to ask the Patriarch to bring the Holy Cross with him to the camp . . . so that they might become bearers and keepers of the Lord’s cross…..
Meanwhile, the Syrians crossed the Jordan. They overran and laid waste the area around the springs of Cresson, from Tiberias to Bethany . . . up to Nazareth and around Mount Tabor. Since they found the region deserted by men, who had fled out of fear of them, they set fire to the threshing floors and put everything they found into the flames. The whole region flamed in front of them like a ball of fire. Not satisfied even with this, they ascended the holy mount to the sacred spot on which our Savior, after the appearance of Moses and Elias, showed his disciples Peter, James, and John the glory of the future resurrection in his transfiguration. The Saracens defiled this place….
After these advance parties had wrought their destruction, Saladin and his whole army crossed the river. Saladin ordered his forces to push on to Tiberias and besiege it. On Thursday, July 2, the city was surrounded by archers and the battle was joined. The Countess [Eschiva, wife of Raymond III of Tripoli] and the Galileans, since the city was not fortified, sent messengers to the Count and King with the news: «The Turks have surrounded the city. In the fighting, they have pierced the walls and are just now entering against us. Send help at once or we shall be taken and made captive.»
The Syrians fought and won. When the Galileans saw they could not hold out, they yielded the ramparts and the city. They fled before the pagans into the castle, though the city was taken and burned. But since the King of Egypt [Saladin] heard that the Christian army was approaching against him, he was unable to besiege the castle. He said: «So be it! They are my prisoners.»
Toward evening on Thursday, July 2, the King of Jerusalem, after he bad heard the Galileans’ letter, called together all the leaders of the army so that they might give council concerning the action to be taken. They all advised that at dawn they should march out, accompanied by the Lord’s cross, ready to fight the enemy, with all the men armed and arrayed in battle formation. Thus arrayed they would relieve the city of Tiberias. The Count of Tripoli, when he heard this, spoke: «Tiberias is my city and my wife is there. None of you is so fiercely attached, save to Christianity, as I am to the city. None of you is so desirous as I am to succor or aid Tiberias. We and the King, however, should not move away from water, food, and other necessities to lead such a multitude of men to death from solitude, hunger, thirst, and scorching heat. You are well aware that since the heat is searing and the number of people is large, they could not survive half a day without an abundance of water. Furthermore, they could not reach the enemy without suffering a great shortage of water, accompanied by the destruction of men and of beasts. Stay, therefore, at this midway point, close to food and water, for certainly the Saracens have risen to such heights of pride that when they have taken the city, they will not turn aside to left or right, but will head straight through the vast solitude to us and challenge us to battle. Then our men, refreshed and filled with bread and water, will cheerfully set out from camp for the fray. We and our horses will be fresh; we will be aided and protected by the Lord’s cross. Thus we will fight mightily against an unbelieving people who will be wearied by thirst and who will have no place to refresh themselves. Thus you see that if, in truth, the grace of Jesus Christ remains with us, the enemies of Christ’s cross, before they can get to the sea or return to the river, will be taken captive or else killed by sword, by lance, or by thirst. But if, which God forbid, things were perchance to go against us, we have our ramparts here to which we could flee. . . .»But the saying of wisdom: «Woe to the land whose King is a child and whose citizens dine in the morning «‘ [Eccles. 10:6] was fulfilled in them. For our young King followed youthful counsel, while our citizens, in hatred and jealousy, ate their neighbors’ meat. They departed from the advice which would have saved them and others. Because of their foolishness and simple­mindedness they lost land, people, and selves.
On Friday, July 3, therefore, they marched out by troops, leaving behind the necessities of life. The Count of Tripoli was in the first rank, as befitted his dignity. The others followed on his left or right, according to the custom of the realm. The royal battalion and the battalion of the Holy Cross followed and, because of the lay of the land, the Templars came last, for they were the army’s rear guard.
They marched to Saffuriyah so that, as was said before, they could go on to Tiberias. Three miles from the city they came to a hamlet called Marescallia. At this place they were so constrained by enemy attacks and by thirst that they wished to go no further.
They were going to pass through a confined, rocky area in order to reach the Sea of Galilee, which was a mile away. For this reason the Count sent word to the King: «We must hurry and pass through this area, so that we and our men may be safe near the water. Otherwise we will be in danger of making camp at a waterless spot.» The King replied: «We will pass through at once.
The Turks were meanwhile attacking the army’s rear, so that the Templars and the others in the rear were barely able to struggle on. Suddenly the King (a punishment for sin) ordered the tents to be pitched. Thus were we betrayed to our death. The Count, when he looked back and saw the tents pitched, exclaimed: «Alas, Lord God, the battle is over! We have been betrayed unto death. The Kingdom is finished!»
And so, in sorrow and anguish, they camped on a dry site where, during the night, there flowed more blood than water The sons of Esau [the Muslim army] surrounded the people of God [Crusaders] and set fire to the desert [brush] round about them. Throughout the night the hungry and thirsty men were harassed further by arrows and by the fire’s heat and flames. . . . That night God indeed gave them the bread of tears to eat and the wine of compunction to
drink.
At length . . . after the clouds of death bad opened, light dawned on a day of sorrow and tribulation, of grief and destruction. When day bad dawned, the King of Syria forsook the city of Tiberias and with his whole army came up to the camping ground to give battle to the Christians. He now prepared to at tack our men.
Our men formed their battle lines and hurried to pass through this region in the hope that when they had regained a watering place and had refreshed themselves, they could attack and fight the foe more vigorously. The Count moved out to take the spot which the Turks had already begun to approach.
When our men were arrayed and grouped in battle formation the infantry were ordered to take positions facing the enemy’s arrows, so that the infantry would be protected from an enemy charge by the knights’ lances. Thus, with each providing protection for the other, they would both be safe.
By this time the Saracens had already arrived. The infantry, banded together in a single wedged­shaped formation, clambered at full speed to the very summit of a high mountain, leaving the army to its fate. The King, the Bishop, and others sent word, begging them to return to defend the Lord’s cross, the heritage of the Crucified, the Lord’s army, and themselves. They replied: «We are not coming because we are dying of thirst and we will not fight.» Again the command was given, and again they persisted in their refusal.
The Templars, Hospitallers, and Turcopoles, meanwhile, were engaged in a fierce rear guard action. They could not win, however, because enemies sprang up on every side, shooting arrows and wounding Christians. When they had gone on for a little bit, they shouted to the King, asking for some help. The King and the others saw that the infantry were not going to return and that they themselves could not hold out against the Turkish arrows without the sergeants. Accordingly, by the grace of the Lord’s cross, they ordered the tents to be put up, in order to block the Saracen charges and so that they could hold out more easily. The battle formations were, therefore, broken up. The units gathered around the Holy Cross, where they were confused and intermixed here and there. The men who were with the Count of Tripoli in the first group saw that the King, the Hospitallers, the Templars, and everyone else were jumbled together and mingled with the Turks. They also saw that there was a multitude of the barbarians between themselves and the King, so that they could not get through to return to the Lord’s cross. They cried out: «Those who can get through may go, since the battle is not going in our favor. We have now lost even the chance to flee.» Meanwhile, thousands and thousands of Syrians were charging at the Christians, shooting arrows and killing them.
In the meantime, the Bishop of Acre, the bearer of the Lord’s cross, was mortally wounded. He passed on the task of bearing the cross to the Bishop of Lydda. A large group of pagans charged on the infantry and pitched them from the top of the steep mountain to whose summit they had previously fled. They destroyed the rest, taking some captive and killing others. . . .
Upon seeing this the Count and his men, who had been riding onward, together with Balian of Naples, Reginald of Sidon, and the other half­castes, turned back. The speed of their horses in this confined space trampled down the Christians and made a kind of bridge, giving the riders a level path. In this manner they got out of that narrow place by fleeing over their own men, over the Turks, and over the cross. Thus it was that they escaped with only their lives.
The Saracens gathered around the Lord’s wooden cross, the King, and the rest, and destroyed the church. What more can be said? The Saracens triumphed over the Christians and did with them as they pleased. . . . What can I say? It would be more fitting to weep and wail than to say anything. Alas! Should I describe with impure lips how the precious wood of the Lord, our redeemer, was seized by the damnable hands of the damned? Woe to me that in the days of my miserable life I should be forced to see such things….
The next day Prince Reginald of Montreal was killed. The Templars and Hospitallers were ransomed from the other Turks and were killed. Saladin gave orders that the Countess and the men who were in the citadel of Tiberias might leave the fort and that, having accepted the security of life, they might go in peace where they wished. Thus it was done. The city was relinquished. Saladin moved in. After the citadel had been fortified, he went to Saffuriyah. On the site where the Christian army had formerly camped, the King of Syria ordered his tents to be pitched…. He remained there for several days, gleefully celebrating the victory. He divided the heritage of the Crucified, not among the heirs, but rather among his execrable emirs and leaders, giving to each his proper portion.

Source:
De Expugatione Terrae Sanctae per Saladinum, [The Capture of the Holy Land by Saladin], ed. Joseph Stevenson, Rolls Series, (London: Longmans, 1875), translated by James Brundage, The Crusades: A Documentary History, (Milwaukee, WI: Marquette University Press, 1962), 153-159
Copyright note: Professor Brundage informed the Medieval Sourcebook that copyright was not renewed on this work. Moreover he gave permission for use of his translations.

This text is part of the Internet Medieval Source Book. The Sourcebook is a collection of public domain and copy-permitted texts related to medieval and Byzantine history.
Unless otherwise indicated the specific electronic form of the document is copyright. Permission is granted for electronic copying, distribution in print form for educational purposes and personal use. If you do reduplicate the document, indicate the source. No permission is granted for commercial use.
© Paul Halsall December 1997
halsall@murray.fordham.edu

Ernoul: The Battle of Hattin, 1187

Account of the Battle of Hattin, 1187
by a local Frank, «Ernoul», written soon after 1197

Now I will tell you about King Guy and his host. They left the spring of Saffuriya to go to the relief of Tiberias. As soon as they had left the water behind, Saladin came before them and ordered his skirmishers to harass them from morning until midday. The heat was so great that they could not go on so that they could come to water. The king and all the other people were spread out and did not know what to do. They could not turn back for the losses would have been too great. He sent to the count of Tripoli, who led the advance guard, to ask advice as to what to do. He sent word that he should pitch his tent and make camp. The king gladly accepted this bad advice. When (the count) had given him good advice he would never take it. Some people in the host said that if the Christians had gone on to meet the Saracens, Saladin would have been defeated.
As soon as they were encamped, Saladin ordered all his men to collect brushwood, dry grass, stubble and anything else with which they could light fires, and make barriers which he had made all round the Christians. They soon did this, and the fires burned vigorously and the smoke from the fires was great; and this, together with the heat of the sun above them caused them discomfort and great harm. Saladin had commanded caravans of camels loaded with water from the Sea of Tiberias to be brought up and had water pots placed near the camp. The water pots were then emptied in view of the Christians so that they should have still greater anguish through thirst, and their mounts too. A strange thing happened in the Christian host the day they were encamped at the spring of Saffuriya, for the horses refused to drink the water either at night or in the morning, and because of their thirst they were to failt heir masters when they most needed them. Then a knight named Geoffrey of Franc Leuc went to the king and said, `Sire, it is now high time for you to make the poleins with their beards dear to the men of your country (i.e. Poitou)’.[1] It was one of the causes of the hatred between King Guy and the Poitevins and those of this land, that the men of that land sang a song in Jerusalem which greatly annoyed the men of the kingdom. The song went:
Maugrй li polein,
Aurons nous roi Poiteven.
[`Despite the poleins,
we shall have a Poitevin king.']
This hatred and scorn led to the loss of the kingdom of Jerusalem.
When the fires were lit and the smoke was great, the Saracens surrounded the host and shot their darts through the smoke and so wounded and killed men and horses. When the king saw the disadvantageous position the host was in, he called the master of the Temple and Prince Raynald and told them to give him their advice. They conselled him that he must fight the Saracens. He ordered his brother Aimery, who was the constable,[2] to organise the squadrons. He organised them as best he could. The count of Tripoli who led the advance guard at their arrival led the first division and was in front. This division included Raymond, the son of the prince of Antioch, with all his company and the four sons of the lady of Tiberias, Hugh, William, Ralph and Otto.[3] Balian of Ibelin and Count Joscelin made up the rear guard. Just as the divisions were being put in position and the battle lines ordered, five knights from the count of Tripoli’s division left him and went to Saladin and said, `Sire, what are you doing? Go and take the Christians for they are all defeated’. When he heard these words he ordered his squadron to move forward, and they moved off and approached the Christians. When the king was aware that Saladin was coming against him he ordered the count of Tripoli to charge. It is the right of the barons of the kingdom that when there is a host summoned by the king (ost banie) in their lordship, the baron on whose land the battle is to take place leads the first division and is out in front, and on entering his land leads the advance guard and on leaving leads the rear guard. Because of this the count of Tripoli took the forward position, since Tiberias was his. The count and his division charged at a large squadron of Saracens. The Saracens parted and made a way through and let them pass; then, when they were in the middle of them, they surrounded them. Only 10 or 12 knights from the count’s division escaped them. Among those who escaped were the count of Tripoli and Raymond, son of the prince of Antioch, and the four sons of the lady of Tiberias. When the count saw that they were defeated he did not dare go to Tiberias which was only 2 miles away, for he feared that if he shut himself up in there and Saladin found out he could come and take him. He went off with what company he had and went to the city of Tyre. After this division had been defeated the anger of God was so great against the Christian host because of their sins that Saladin vanquished them quickly; between the hours of tierce and nones[4] he had won almost all the field. He captured the king, the Master of the Temple, Prince Raynald, Marquis Boniface, Aimery the constable, Humphrey of Toron, Hugh of Gibelet, Plivain, lord of Botron, and so many other barons and knights that it would take too long to give the names of all of them; the Holy Cross also was lost. Later, in the time of Count Henry (of Champagne, «Lord of the Kingdom of Jerusalem» 1192-7), a brother of the Temple came to him and said that he had been at the great defeat and had buried the Holy Cross and knew well where it was; if he had an escort he would go and look for it. Count Henry gave him his leave and an escort. They went secretly and dug for three nights but could not find anything; then they returned to the city of Acre.
This disaster befell Christendom at a place called the Horns of Hattin (Karnehatin) 4 miles from Tiberias on Saturday 4 July 1187, the feast of St. Martin le Boillant,[5] Pope Urban III (1185-7) governing the apostolic see of the church of Rome, Frederick (I Barbarossa) being emperor in Germany, Philip (II Augustus), son of Louis (VII), king of France, Henry (II) au Cort Mantiau, king of England, and Isaac (II), emperor in Constantinople. the news of it struck the hearts of those faithful to Jesus Christ. Pope Urban who was at Ferrara died of grief when he heard the news. After him (the pope) was Gregory VIII who was of saintly life and only held the (papal) see for two months before he died and went to God. After Gregory came Clement III (1187-91) to whom Archibishop Josias of Tyre brought a truthful account of the news as you will find written below. [6] When Saladin had left the field with great joy and great victory and was in his camp, he ordered all the Christian prisoners who had been captured that day to be brought before him. They brought to him first the king, the master of the Temple, Prince Raynald, Marquis Boniface,[7] Humphrey of Toron, Aimery the constable, Hugh of Gibelet and several other knights. When he was them all together before him he told the king that he would have great joy and would consider himself greatly honoured now that he had in his power such valuable prisoners as the King of Jerusalem, the Master of the Temple and the other barons. He ordered that a syrup diluted with water in a cup of gold be brought. He tasted it, then gave it to the king to drink, saying: «Drink deeply». The king drank, like a man who was extremely thirsty, then handed the cup on to Prince Raynald.[8] Prince Raynald would not drink. When Saladin saw that he had handed the cup to Prince Raynald, he was irrittated and told him: «Drink, for you will never drink again!». The prince replied that if it pleased God, he would never drink or eat anything of his (Saladin’s). Saladin asked him: «Prince Raynald, if you held me in your prison as I now hold you in mine, what, by your law, would you do to me?». «So help me God», he replied, «I would cut off your head». Saladin was greatly enraged at this most insolent reply, and said: «Pig! You are my prisoner, yet you answer me so arrogantly?». He took a sword in his hand and thrust it right through his body. The mamluks who were standing by rushed at him and cut off his head. Saladin took some of the blood and sprinkled it on his head in recognition that he had taken vengeance on him. Then he ordered that they carry the head to Damascus, and it was dragged along the ground to show the Saracens whom the prince had wronged what vengeance he had had. Then he commanded the king and the other prisoners to be taken to Damascus, where they were put in prison as was appropriate for them.

NOTES
1. Geoffrey of Franc Leuc was presumably a member of a family which had been in the Kingdom of Jerusalem from at least as early as the time of Baldwin II, and so was himself a polein, i.e. a man born in the East and not an immigrant. #Return to text at n. 1
2. Aimery of Lusignan, constable of Jerusalem by 1181 and later king of Cypurs and Jerusalem. #Return to text at n. 2
3. The four sons of Eschiva of Tiberias by her first husband. Ralph of Tiberias was later famous as a jurist. #Return to text at n. 3
4. i.e. 9 a.m. to 3 p.m.. This is probably allegorical, being the period Jesus was on the cross. #Return to text at n. 4
5. St. Martin of Tours is sometimes called «callidus». July 4th , a day noted in this country for other reasons, is celebrated in the Roman Church for the saint’s ordination and translation. #Return to text at n. 5
6. This is not in the portion translated here, but to be found in the printed edition of Le Mas Latrie, p. 115. #Return to text at n. 6
7. Boniface of Montferrat is famous for his leadership of the 4th Crusade rather later. Presumably the reference here as elsewhere in the chronicle is to his brother, William 1135-88. #Return to text at n. 7
8. Bernard Hamilton, «The Elephant of Christ: Reynald of Chatillon», Studies in Church History 15 (1978), 97-108 traces the career and impact of the man who has most claim to have brought about the Hattin Campaign and the end of the First Latin Kingdom. #Return to text at n. 8

Source.

http://falcon.arts.cornell.edu/~prh3/25 … ernoul.htm

This translation is taken with very minor amendments from a Beta version made by Peter Edbury c. 1975 of the old edition by Le Mas Latrie, pp. 62-9. For a real scholarly translation from Ruth Morgan’s critical edition, see now Peter Edbury, The Conquest of Jerusalem and the Third Crusade (Scolar Press: Aldershot, Hants., 1996).
© Translation by Paul Hyams of Cornell University. See his home page/copyright page. Prof   Hyams indicates that the translations are available for educational use. He intends to expand the number of translations, so keep a note of his home page.

This text is part of the Internet Medieval Source Book. The Sourcebook is a collection of public domain and copy-permitted texts related to medieval and Byzantine history.
Unless otherwise indicated the specific electronic form of the document is copyright. Permission is granted for electronic copying, distribution in print form for educational purposes and personal use. If you do reduplicate the document, indicate the source. No permission is granted for commercial use.
Paul Halsall, July 1998
halsall@murray.fordham.edu

FROM: http://www.fordham.edu/halsall/source/1187ernoul.html

+3

10

Клаус Штертебеккер написал(а):

Когда я найду ссылку на обсуждение Шатийона с тем же Нечитайловым, непременно ею поделюсь

Можно начать с этого:

http://deusvult.ru/103-kak-pogib-reno-de-shatijon.html

+2

11

Magnus_Maximus написал(а):

Можно начать с этого:

Эта статья уже в зубах навязла. Не был Шатийон мучеником за веру. Он был мучеником ради своих амбиций.
В качестве информации к размышлению - статья, основанная на книге Режин Перну "Крестоносцы" (одном из самых известных и фундаментальных трудов по данной теме).

Среди крестоносцев этот человек представлял тип авантюриста, готового на все, которого можно найти в армиях всего мира в любую эпоху, который, кажется, был рожден, чтобы сражаться, неспособный ни на что другое, кроме как грабить и резать. Вместе с тем этот прекрасно сложенный солдафон, способный на акты несомненного героизма, без всякого труда получал притягательную власть над женщинами, которую его жестокость только усиливала и обеспечила ему самый невероятный успех — ибо этот мелкий, нищий рыцарь (уроженец Шатийон-сюр-Луен, он, вероятно, будучи младшим отпрыском в семье, не владел ничем в этой области) в буквальном смысле очаровал княгиню Антиохийскую Констанцию, вдову Раймунда де Пуатье
Эта внезапно вспыхнувшая любовь взбалмошной княгини обернулась настоящей катастрофой для Святой Земли. Пока Рено оставался в рядах крестоносцев, он мог творить чудеса, ведь он был из тех, чья храбрость бывает полезной только в том случае, если она твердо укрощена и железная дисциплина направляет ее на правый путь. Напротив, неожиданное возвышение заставило его потерять голову и чувство меры
В нем было столько же от солдата, сколько от разбойника, но отныне грабеж ему был легко доступен во всех областях. Его первый шаг показал, на что он способен. Патриарх Антиохийский позволил себе слегка пошутить по поводу свадьбы Рено и Констанции, что сильно задело чувствительную душу выскочки, вообще малознакомого с юмором. Рено тотчас же приказал схватить прелата, избить его в кровь и продержал его целый день под жарким солнцем Сирии, с головой, намазанной медом, чтобы привлечь насекомых. Можно вообразить, какое возмущение вызвал этот варварский поступок, и король Балдуин III был вынужден тут же вмешаться, чтобы освободить прелата, который всю оставшуюся жизнь жил в Иерусалиме, по-прежнему сохраняя пост патриарха.
<...>
Однако это было всего лишь началом тех жестокостей, которые, в конце концов, привели в разрушению королевства Иерусалимского
Едва воцарившись в Антиохии, Рено предпринял серию грабежей и набегов, проводимых вопреки всей политической целесообразности и здравому смыслу. Перво-наперво он вступил в борьбу с киликийскими армянами, которых, в интересах других христиан, следовало бы оставить в покое; затем последовал поход против Кипра, также христианского владения, так остров подчинялся византийской империи, где Рено повел себя подобно обычному пирату, грабя и убивая все живое на своем пути.
Он вернулся в Антиохию с огромной добычей, но, как писал Гильом Тирский, «проклинаемый как греками, так и латинянами». Византийский император в тот момент находился далеко, дела удерживали его в Европе, и этот акт варварства мог полностью помешать всем усилиям, которые прилагал иерусалимский король Балдуин III, чтобы улучшить свои отношения с византийцами. К счастью, оба государя были мудры и понимали, что в их интересах следует объединить свои силы перед лицом опасного врага — Нуреддина, атабека Алеппо.

Читать полностью Рене де Шатийон

P.S. Кстати, Magnus_Maximus, у нас принято представляться. Для этого существует даже отдельная тема:
Новички, вам сюда!

+1

12

Уважаемая, не стоит мне приводить в качестве аргументации фантастический научпоп. Единственная стоящая книга Перну - о Жанне д'Арк, все остальное не стоит и внимания.
Если Вам возразить больше нечего, я остаюсь на своей точке зрения.

Ну а мифы про Рено я обсудил уже очень давно:
http://capitulum.ru/index.php/topic,156.105.html

P.S. Про "фундаментальность" рассмешило... :)

Отредактировано Magnus_Maximus (22-11-2013 17:28:43)

+1

13

Magnus_Maximus написал(а):

Если Вам возразить больше нечего, я остаюсь на своей точке зрения.

Оставйтесь. Ваше право.  :)
Режин Перну - историк-медиевист с мировым именем. Доверять её мнению оснований гораздо больше, чем вашим обсуждениям.

0

14

Да без проблем. Я просто сообщаю - что когда захотите опровергать мою точку зрения, основываясь на источниках, а не худлите, - свистните.

Режин Перну - историк-медиевист с мировым именем.

С прискорбием сообщаю, что историография Латинского Востока такого имени всерьез не знает.

0

15

Magnus_Maximus написал(а):

P.S. Про "фундаментальность" рассмешило... :)

Я вас порадовала? Прекрасно. И если западные медиевисты (потому что мнение Режин Перну по поводу Шатийона разделяют и другие корифеи от медиевистики) для вас - научпоп, мне очень интересно будет почитать ваши фундаментальные исследования на эту тему. Не трёп на форуме, а исторические труды, с указнаеим библиографии, ссылок на хроники и архивы университетов и т.д.

Magnus_Maximus написал(а):

что когда захотите опровергать мою точку зрения, основываясь на источниках, а не худлите, - свистните.

Зачем я буду опровергать точку зрения не понятно кого? Которая к тому же, меня совершенно не интересует?  :D

0

16

Угу, корифеи... Вы, я вижу, слабо знакомы с этой самой медиевистикой, а между тем фигура Рено в последние лет тридцать, к счастью, впервые со времен Шлюмберже стала вызывать внимание действительно исследователей, а не популистов типа Перну.

мне очень интересно будет почитать ваши фундаментальные исследования на эту тему.

Списка источников и очень краткого списка литературы в конце моей статьи о Рено, думаю, будет достаточно.

Не трёп на форуме

Не хочу разочаровывать, но, как я написал тогда же в теме, сей, как Вы изволили заявить в пылу, "трёп":

строго по источникам, причем к Рено не слишком склонных или вовсе отрицательно настроенным - Эрнуль, Ибн ал-Асир и пр.

Понимаю, что Рено, как и многие другие ист. личности, Вам может не нравиться. Соболезную. Но врать при изучении его биографии не собираюсь.

+1

17

Magnus_Maximus написал(а):

Ну а мифы про Рено я обсудил уже очень давно:
http://capitulum.ru/index.php/topic,156.105.html

Magnus_Maximus, извлечь информацию из ветки другого форума зело непросто (ещё и потому, что по нику вас не опознаешь). Если вы хотите повторить своё мнение, но не хотите утруждаться, лучше скопировать и процитировать самого себя явным образом.
Кроме того, тон "я-то давным-давно..." нельзя назвать корректным и располагающим к правильной дискуссии. Не удивляйтесь, если собеседники на такое реагируют без лишней кротости.

0

18

Magnus_Maximus написал(а):

а между тем фигура Рено в последние лет тридцать, к счастью, впервые со времен Шлюмберже стала вызывать внимание действительно исследователей, а не популистов типа Перну.

Я не очень понимаю, почему вас так раздражает Перну. У "Крестоносцев" - внушительная библиография, кстати. Впрочем, подозреваю, что бОльшую её часть вы тоже готовы отнести к популизму.
Кстати, Жан Ришар и  его "История королевства Иерусалимского" - тоже популизм?  :rolleyes:

Magnus_Maximus написал(а):

Списка источников и очень краткого списка литературы в конце моей статьи о Рено, думаю, будет достаточно.

Статья посвящена гибели Рено.  О его жизни, которая принесла гораздо больше вреда, чем пользы, и "героических" деяниях в ней очень мало, а то что есть - "вода". Уж простите.

Magnus_Maximus написал(а):

Понимаю, что Рено, как и многие другие ист. личности, Вам может не нравиться.

Для того что он не нравится есть веские основания. Но гораздо больше мне не нравится, что из неуправляемого авантюриста пытаются сделать мученика за веру. Это саму идею христианства выставляет в дурном свете. Имхо.

+1

19

Кроме того, тон "я-то давным-давно..." нельзя назвать корректным и располагающим к правильной дискуссии.

Когда я вижу, что "оппонент" уповает на одну Перну, у меня желание дискутировать тоже пропадает.

извлечь информацию из ветки другого форума зело непросто

Да без проблем:

Вот точная ссылка на сообщение:
http://capitulum.ru/index.php/topic,156 … l#msg10857

Вот конкретный текст:

«1157 г. – Рено де Шатилон, князь Антиохии, произвел высадку на о. Кипр. Остров был разграблен. Рено с добычей вернулся в Антиохию.
Мое мнение – Рено опустошил о. Кипр ради наживы. Что христианам дало разорение этого острова? Мое мнение – ничего, кроме того, что это разозлило императора Мануила I Комнина. Результат – в 1158 г. Рено принес присягу верности императору Византии Михаилу I Комнину и принял его сюзереном Антиохии.»

Во-первых, почему Рено напал на Кипр?
Двумя годами ранее, согласившись с предложением Мануила, Рено напал на Тороса и отбил замки в Аманских горах. Но Мануил совершил глупость, отказавшись возместить стоимость кампании, и Рено имел все основания возместить урон за счет «нанимателя», присоединившись к Торосу (Рено ведь вовсе не действовал в одиночку!) при атаке на Кипр. Кстати сказать – прямо в момент войны в Апулии, сиречь – отвлекая императора от войны с единоверцами-католиками.
Ну а что касается вторжения императора и принесения присяги – не в первый раз, во-первых, правители Антиохии склонялись перед василевсом. И прикажете предшественников Рено тоже считать бездарными разбойниками? Во-вторых, ничего унизительного в этом не было, если конечно не увлекаться излишним цитированием придворных летописцев ромеев (с такой точки зрения и Фридрих Барбаросса, подержав папское стремя, унизился на всю жизнь – увы, это политика…). В-третьих, и это самое главное, когда Мануил ушел из Антиохии и Киликии, и Торос, и Рено плевали на все его присяги с высокой вышки, полностью сохранив свою автономию. Даже патриарха из Константинополя Рено так и не принял, это «заслуга» его бездарного преемника. Единственное, чего реально добился император – военной поддержки, но и ее масштабы князь Антиохии сумел реально и весьма урезать. В провале же последующей кампании против Алеппо Рено и вовсе виноват не был.

«1157 г. (конец года) – в Святую Землю пребывает отряд графа Фландрии Тьерри де Лоррейн. Совместные войска крестоносцев, Иерусалимского королевства и княжества Антиохия осадили и взяли город Шейзар. Рено де Шатилон потребовал от Тьерри, как будущего правителя Шейзара, принести ему оммаж. Граф и князь не смогли договориться и Шейзар был оставлен.
Мое мнение - претензия Рено стоила франкам потери возможности закрепиться на рубежах, которые ими были потеряны с падением Эдесского графства.»

Рено действовал совершенно правильно, ибо кому нужен независящий от тебя правитель у твоих границ? Вот, в 1180 году Раймунд Триполитанский и Боэмунд Антиохийский вообще открыто напали с войсками на сюзерена, Бодуэна IV Прокаженного, показав тем самым, как мало значит вассальная присяга в мире Заморья. И зачем Рено подобный очаг напряженности у своего порога, тем более когда нет даже формальной присяги на верность сеньору?

«1160 г. – несмотря на перемирие (заключенное в 1159 г.) между христианами и мусульманами, Рено совершил набег на стада мусульман. В ходе этого набега, князь Антиохии был пленен и отправлен в Алеппо.
Мое мнение – снова нажива.»

И что в том дурного? (Кстати не 1160, а скорее 1161 год.) Мусульманские хронисты этого перемирия вообще не упоминают, повествуя (Кемал ад-Дин) сначала о том, как войска из Алеппо совершают поход и берут в плен графа Жослена, а потом они же одерживают победу над отрядом из Антиохии, пленив их князя. Ибн ал-Асир точно так же пишет о том, как Нур ад-Дин «предпринял второй поход на франков», те вышли против него, но были разбиты, и их князь захвачен. У продолжателя Матвея Эдесского ничего не говорится о нарушении перемирия (заключенного только с королем Иерусалима) среди обвинений князю, и Нур ад-Дин сразу после этого совершает набег до Триполи.
Гийом Тирский, повествующий о Рено всякую чепуху (он договаривается до того, что трофейные стада принадлежали не туркменам, как пишут арабские авторы, а христианам!), ничего не говорит о нарушении перемирия. Напротив, по словам Гийома, перемирие у короля Бодуэна УЖЕ закончилось, и он совершил поход на Нур ад-Дина еще ДО неудачной экспедиции князя Рено.
Ну и в чем же обвинять Рено? Никаких соглашений с мусульманами он не нарушал, действовал активно и смело, само нападение нисколько не было внезапным (разведка у князя была на высоте), просто силы уж очень неравны. Рено мог бросить добычу, но тогда пришлось бы и пехоту бросить, поскольку в его отряде конница отнюдь не преобладала. Но пожертвовать своими людьми просто так он явно не сумел и решил принять бой. Кстати сказать, люди у Рено всегда были верные - а кто в том сомневается, посмотрите на даты сдачи Керака и Монреаля. И это при том, что во-первых гарнизонам ничего не грозило (их благополучно пропустили к своим), их сеньор был уже мертв, а надежды на выручку не было никакой. И все же они держались до последнего месяцы и годы.

«1181 г. – Рено де Шатилон, сеньор Трансиордании, совершает поход вглубь Аравийского п-ва, практически дошел до Мекки, но был остановлен.
Мое мнение - Рено был вассалом короля Иерусалима, Балдуина IV, и не должен был без дозволения и поддержки короля «собственноручно» совершать поход на Мекку. Это только разозлило мусульман и объединило их в своей ненависти ко всем христианам.».

Тот факт, что победа при Монжисаре – дело рук именно Рено, почему-то упущен. И очень жаль, ибо это победа лучше всего показывает наличие полководческих навыков у сеньора Трансиордании.
Упущен и другой факт, доказывающий дипломатические способности Рено  – его миссия 1176 года в Константинополь (это к вопросу о его якобы антиромейских настроениях – скорее наоборот), после чего он и обрел доверие Бодуэна IV, удачно женившего его и в 1177 назначившего регентом на время своей болезни, а в 1180 женившего сестру на пасынке Рено (тогда же похоже Рено помешал Гийому Тирскому стать патриархом, ну и получил за это по полной в труде нашего «объективного» хрониста). Нет, господа, Бодуэн Рено доверял, и было за что.

А что касается похода Рено на Аравию и нарушения перемирия, это был не акт грабежа, а удачная попытка отвлечь внимание противника на Трансиорданию и помешать войскам Саладина (вынужденным мчаться на выручку) захватить Алеппо. Все надо рассматривать в контексте, а не обзорно и предвзято. Уж не говоря о том, что Саладину почему-то дозволено вторгаться в Эдом (1171) и Моав (1173), захватывать Айлу (1170), а Рено должен сидеть и смотреть на это сложа руки?
Сам по себе рейд до Тарбука еще и заставил Саладина думать о том, что Рено планирует вернуть под власть франков Эйлат и Синайский полуостров, для чего и строит флот. О другом направлении удара малик Египта как-то не додумался.

«1182-1183 гг. (конец года) - флот Рено де Шатилон в количестве пяти галер, разграбил в Красном море берега Египта и Хиджаза. Рено снова совершает поход вглубь Аравийского п-ва, целью была Медина. Рено вновь был остановлен и разгромлен.
Мое мнение - Рено был вассалом короля Иерусалима, Балдуина IV, и не должен был без дозволения и поддержки короля «собственноручно» совершать поход на Медину. Это только разозлило мусульман и объединило их в своей ненависти ко всем христианам.».

Вот те на!
На королевском совете в Цезарее, декабрь 1182, было решено атаковать Босру (войсками Триполи), а самому королю вести армию на Дамаск. Это тоже только разозлило мусульман и объединило их в ненависти к христианам?
Не приходило в голову, что Рено вовсе не был одиночкой ни тогда, ни потом, а исполнял решения сюзерена, решившего воспользоваться отсутствием Саладина? Нет? А зря, ибо так оно и было, когда зимой 1182/3 года он действовал в Красном море. Кстати, в 1181 году Рено дошел до Тарбука, а армия Дамаска вторглась в земли Керака по пустынной дороге. Босра – первое крупное поселение на этой дороге южнее Дамаска, и Раймунд Триполитанский очевидно во время своего рейда должен был выяснить, не отправили ли из Дамаска подкрепления в Эйлат, осажденный вассалами Рено (команды судов скорее были наемниками, собственные войска Рено было под Эйлатом). Король же должен был отвлечь внимание в самом Дамаске, чтобы Рено мог действовать, не опасаясь удара из Дамаска. Сам же Саладин прочно застрял под Мосулом.
Итак, целью кампаний Рено было захватить Айлу (Эйлат) и перерезать коммуникации Саладина между Египтом и Дамаском, ну и попутно (нападая на арабские торговые суда) отчасти возместить стоимость экспедиции (которая кстати финансировалась королем – собственные ресурсы Рено был слишком недостаточны). Попытка потерпела неудачу только из-за быстрой реакции (всего через шесть недель) наместника Египта, перебросившего флот из Средиземноморья (Александрия) в Красное море.
Рейд на Медину – скорее плод пропаганды, чем исторический факт. Дело в том, что команды франкских судов, настигнутые в ал-Хауре флотом Лулу, ушли на берег и отступали, пока на пятый день их не настигли войска противника, реквизировавшие коней у местных арабов – якобы вот этот самый последний бой и состоялся в дне пути от Медины, в феврале 1183 года.
Сама кампания планировалась по меньшей мере два года (если не больше – арабская разведка уже тогда узнала об этом, и хотите сказать, что за два года об этом не узнал и сам король Иерусалима?), материал для постройки 5-10 судов доставлялся из портов Палестины (возможно, предварительная сборка осуществлялась в Аскалоне, а уж потом в Кераке).
Последствия: неслабый удар по престижу Саладина (недаром тот разозлился так, что пренебрег нормами закона и казнил пленных, а потом объявил Рено своим личным врагом) + удар по коммуникациям между областями под его властью (Йемен, где правил брат Саладина, оказался отрезанным от прочих провинций империи) + выгода от грабежа торговых путей + возможность связываться и заключать союз с врагами Саладина в Верхнем Египте.

«Ноябрь 1183 г. – султан Салах ад-Дин предпринял осаду Керака (столица Рено). Город спас Раймунд III.
Мое мнение – спасибо Раймунду.
1184 г. – Салах ад-Дин вновь осадил Керак и вновь Раймунд III спасает Рено де Шатилона.
Мое мнение – спасибо Раймунду.»

Мое мнение – Керак был и без того неприступен, так что благодарить королевскую армию стоит только за то, что Саладину всякий раз приходилось убираться из пределов королевства. Да, и благодарить именно Бодуэна IV (он возглавлял армию, даже на носилках), а не какого-то графа Триполи.
Собственно, если в 1184 реально подход армии Бодуэна возымел действие, то в 1183 никакой обрезанный граф (там кстати и без него кандидатов на пост командующего хватало – среди вождей королевской армии Гийом Тирский перечисляет и самого Рено, и только месяц спустя, когда Саладин пришел к самому Кераку, Рено убыл в свой замок, обильно снабженный провизией) Керак не спасал, Саладин, по словам Ибн ал-Асира, сам убрался, поскольку у него не было достаточно осадных орудий. Другие хронисты (Ибн Шаддад, ал-Имад у Абу Шамы) вообще не отмечают осаду Керака в 1183 как нечто значительное, уделяя основное внимание более раннему столкновению с королевской армией. У Гийома Тирского кстати и в 1183 году везде действует сам король Бодуэн, который только в Зоаре поручает армию Раймунду, сам однако оставаясь при ней до самого отступления Саладина. Но похоже Гийом и тут решил выставить в нужном счете своего графа, у Эрнуля скажем армию возглавляет король и именно его приближение заставляет Саладина уйти.
«Вот так начнешь изучать фамильные портреты, и поверишь в переселение душ» (с)
Начнешь копаться в источниках, и выяснишь, что одни люди стали героями (невзирая на всю их воистину предательскую политику по отношению к иерусалимской короне) незаслуженно, а других, истинных героев христианской веры, столь же незаслуженно оболгали. К счастью, на родине Рено уже тогда многие разбирались в ситуации, чему свидетельство "Кончина Рено", написанная по горячим следам Пьером Блуаским.

«1187 г. (начало года) – Рено захватил огромный караван в Аравийской Петре. Король Ги де Лузиньяна приказал Рено вернуть добычу мусульманам. Рено отказался, заявив, что он является таким же господином на своей земле, как Ги на своей. Король вынужден был ответить Салах ад-Дину, что он не имеет сил влияния на сеньора Трансиордании. Султан объявил войну и принялся опустошать Трансиорданию. Потом последовал Хаттин.
Мое мнение – несмотря на перемирие (шел второй год мира трехлетнего мира), Рено совершил набег на караван султана ради наживы. Допускаю, что это была откровенная провокация. Отказ вернуть награбленное показывает неавторитетность Ги де Лузиньяна как короля и то что Рено был «сам себе на уме» и совершенно не заботился о судьбе королевства (внутри королевства были неурядицы, откровенная война с объединенными силами мусульман была совершенно нежелательна).»

С таким же успехом я поверю не только басне автора «Истории Ираклия» (Эрнуль и то скромнее – кстати, согласно ему Рено только захватил в плен людей, ни слова об убийствах; кстати Ибн Шаддад тоже пишет, что Рено дурно обращался с людьми из каравана, но ни слова об убийствах; оба умалчивают и об охране каравана, что уже заставляет усомниться в их версии), со всеми ее ошибками, но и заверениям арабских хронистов, что в 1186 Рено лично заключил мир с Саладином и получил полное помилование. Кстати, сестра Саладина, находившаяся в этом самом караване, захваченном в Трансиордании зимой 1186/7 года – увы, миф. (Реально ДРУГОЙ караван с сестрой Саладина действительно подвергся атаке войск Рено уже в середине марта, но отбился благодаря присутствию войск Саладина из Босры – как-то явно всем наплевать было на перемирие, не находите? И чего тогда так волноваться по поводу его соблюдения?)

Кстати, сказать ни Ги, ни Раймунд почему-то не учли (а может Раймунд-то, злой гений королевства, как раз и учел...), что благодаря этому самому перемирию Рено находится под угрозой, не имея возможности препятствовать усилению группировки противника в замке Аджлун (выстроен в 1184-1185), который одним фактом своего существования означал переход северной части Трансиордании под контроль Дамаска.

Как ни грустно осознавать нынешним недругам Рено, но вся эта возня вокруг каравана была лишь поводом для войны, которая была неизбежной. Даже без захвата каравана джихад бы начался.
Поверить в то, что война началась из-за каравана, было бы верхом идиотизма, равно как и сделать ее виновником Рено де Шатийона. У султана к концу 1186 года были развязаны руки на всех фронтах, Мосул отныне принадлежал ему, и теперь он намеревался продолжить джихад. Уже 13 марта 1187 г. султан прибыл из Дамаска в Рас ал-Ма, где (как и в 1184 году) продолжил сбор и концентрацию войск со всех провинций его империи.
Даже Ибн ал-Асир признает, что тот злополучный караван сопровождал большой вооруженный отряд (вот и верь после этого сэру Стивену Рансимену, с его «небольшим конвоем»…), так что Рено вполне мог предположить, что это Саладин нарушает перемирие и под его флагом перебрасывает войска через территории франков.

В любом случае, перемирие кстати сказать закончилось 5 апреля 1187, и войну никто не объявлял до его окончания. Саладину явно было побоку, сколько караванов разграбят франки, ему важно было получить время, чтобы собрать всю армию.  Заключив перемирие с Антиохией, уже 26 апреля Саладин атаковал Керак, запланировав на 1 мая рейд в Галилею, все еще враждебную королю Ги.

+3

20

Oksi написал(а):

Я не очень понимаю, почему вас так раздражает Перну. У "Крестоносцев" - внушительная библиография, кстати. Впрочем, подозреваю, что бОльшую её часть вы тоже готовы отнести к популизму.

Меня раздражает другое - когда другие, воспользовавшись популярным текстом, строят глубокие выводы.

Кстати, Жан Ришар и  его "История королевства Иерусалимского" - тоже популизм? 

Отнюдь. Только я Вам открою глубокую тайну - историография с тех пор сделала большой скачок, и времена безапелляционных и поверхностных суждений прошли. Это, кстати, относится не только к Крестовым походам (они уж тема больно "опасная"); поинтересуйтесь, к примеру, на досуге нынешним взглядом на Англию 16 века - страшные "огораживания" и "ужасный" Генрих VIII-женоубийца... Так, для примера...

Статья посвящена гибели Рено.  О его жизни и "героических" деяниях в ней очень мало, а то что есть - "вода". Уж простите.

Статья посвящена гибели Рено, да, ну а про воду - это просто желание хоть как-то уязвить меня, понимаю. Краткое резюме биографии Рено из нее все же можно извлечь. А главное - приведены все основные источники по теме и важнейшие исследования, затрагивающие биографию Рено. Это на тот случай, если снова всплывет вопрос, по чем я пишу.

Но гораздо больше мне не нравится, что из неуправляемого авантюриста пытаются сделать мученика за веру.

А, ну понятно, фантазии Перну и иже с ней въелись глубоко. И, кстати, мучеником его сделал не я. Неа... А - современники Рено. Уж они-то в христианстве разбирались получше нас, тем более если речь о католицизме.

+2

21

Magnus_Maximus написал(а):

Как ни грустно осознавать нынешним недругам Рено, но вся эта возня вокруг каравана была лишь поводом для войны, которая была неизбежной. Даже без захвата каравана джихад бы начался.

Да, джихад начался бы неизбежно. Потому что Саладин терпеливо и тщательно к нему готовился. Но, будучи великолепным политиком, он ЖДАЛ повода начать войну. И дал это повод кто? Правильно.
Вот как видит этот эпизод уже упоминавшийся Жан Ришар в своём "Латино-Иерусалимском королевстве":

Вслед за этим еще один акт неповиновения государю поставил королевство в необычайно опасное положение. Невзирая на перемирие, Рено де Шатийон вновь возобновил в 1182 г. свои безумные грабежи: он захватил огромный караван в Аравийской Петре (начало 1187 г.?). В который раз Саладин потребовал правосудия от Ги де Лузиньяна, и король, сознавая его правоту, приказал Рено вернуть добычу мусульманам. В очередной раз Рено отказался, добавив, что он является таким же господином на своей земле, как Ги на своей. Это заявление о собственной независимости еще сильнее, чем в 1182 г., грозило поставить королевство на грань распада.

Кстати, у Райли-Смита в "Истории крестовых походов" Шайтийон тоже в числе виновников падения королевства.
Грабежи и неуправляемость де Шатийона раздражала и его современников.

После этого Сибилла появилась в Иерусалиме вместе с Ги; сеньор Трансиордании Рено де Шатильон (родственник Онфруа) прибыл оказать им поддержку в надежде избавиться от господства Раймунда, который с неудовольствием воспринимал его грабительские операции. Патриарх Ираклий и Великий Магистр тамплиеров, всей душой преданные Ги и Сибилле, помогли им устроить поспешную коронацию. (с) Жан Ришар "Латино-Иерусалимское королевство"

И т.д. Тоже популизм? Кругом враги народа и все норовят пнуть зайку Рено.  :canthearyou:

Magnus_Maximus написал(а):

Только я Вам открою глубокую тайну - историография с тех пор сделала большой скачок, и времена безапелляционных и поверхностных суждений прошли.

Это радует. Но тогда ваша попытка сделать из барона с большой дороги мученика за веру тем более удивительна.
Кстати, за последние 30 лет нашли какие-то новые факты, подтверждающие патриотичность Шатийона? Или только трактовка уже известного претерпела изменения?  :D

Magnus_Maximus написал(а):

А - современники Рено.

Когда успели?  o.O

Magnus_Maximus написал(а):

Меня раздражает другое - когда другие, воспользовавшись популярным текстом, строят глубокие выводы.

Ничего плохого в популярности текста нет, если он отражает основные факты. А факты таковы. Рено делал то, что хотел. Интересовала его больше всего война, собственная круть и нажива. Если он не понимал, что королевство может рухнуть (а без него он - пустое место), то он ещё и умом не блещет. Врочем, он не один такой был в то время, и в  том месте. Прикажете из каждого неуправляемого идиота делать мученика за веру?  %-) Я вам страшную тайну открою - такой подход чреват огромными проблемами и неприятностями.

+1

22

Magnus_Maximus написал(а):

Можно начать с этого:
http://deusvult.ru/103-kak-pogib-reno-de-shatijon.html

Спасибо.

0

23

Oksi

Да, джихад начался бы неизбежно. Потому что Саладин терпеливо и тщательно к нему готовился. Но, будучи великолепным политиком, он ЖДАЛ повода начать войну. И дал это повод кто?

И кто этот повод спровоцировал - войска были уже собраны, кампания 1187 заранее планировалась и неизбежно началась бы? И какие претензии к Рено, который, вероятно, не был включен в перемирие и, тут уж без сомнений, внезапно узрел на своей территории неслабый военный отряд? Хэмилтон признает - "Рено мог предполагать, что Саладин использует перемирие для переброски войск через франкскую территорию и посчитать это нарушением перемирия". Ну и вердикт крупнейших биографов Саладина, Лайонса и Джексона - "Захват каравана мог обострить отношения Саладина и Рено, но очевидно, что даже без этого Священная война вот-вот должна была возобновиться".

Жан Ришар просто не стал упоминать, какой именно источник он пересказывает, а именно - "Историю Ираклия".

Тоже популизм? Кругом враги народа и все норовят пнуть зайку Рено.

Чепуха-с. Не стоит мне приписывать собственные комплексы.

После этого Сибилла появилась в Иерусалиме вместе с Ги; сеньор Трансиордании Рено де Шатильон (родственник Онфруа) прибыл оказать им поддержку в надежде избавиться от господства Раймунда, который с неудовольствием воспринимал его грабительские операции. Патриарх Ираклий и Великий Магистр тамплиеров, всей душой преданные Ги и Сибилле, помогли им устроить поспешную коронацию.

Я в курсе, что Вам известны Перну и Ришар. Не я виноват, что Вы не хотите знакомиться с источниками и новейшей литературой. Так что просто отмечу, что хотя оба персонажа могли друг друга и недолюбливать, это не мешало им сотрудничать, когда в 1185 Раймунд стал фактическим правителем королевства при Бодуэне V.
Ненависть началась тогда, когда в 1186 Рено поддержал Сибиллу (а не Ги, кстати) и, также, очевидно, переубедив своего пасынка, стал тем, кто предотвратил полномасштабную междоусобную войну.

Но тогда ваша попытка сделать из барона с большой дороги мученика за веру тем более удивительна.

Видите ли, не считая популистов (этого добра всегда хватает), старая и глупая идея о robber baron уже давно опровергнута.

Или только трактовка уже известного претерпела изменения?

Историки все чаще стали прибегать к анализу источников, их сопоставлению и критике. Это всегда приносит удивительные плоды. Особенно если не закрывать глаза на те сообщения, которые не подходят под картину.

Когда успели?

Пост мортем, естественно. Деталями происходящего в королевстве мало кто интересовался в Европе (вот только когда стали прибывать участники 3-го КП, тогда и стали получать информацию обстоятельную и подробную), а в самом нем было не только не до того, но и хроникальная традиция конца 12 - начала 13 вв. (Гийом Тирский, Эрнуль, "История Ираклия") блестящий образец политической борьбы, возвеличивания "собственных" героев и клеветы на противников.

А факты таковы. Рено делал то, что хотел. Интересовала его больше всего война, собственная круть и нажива. Если он не понимал, что королевство может рухнуть (а без него он - пустое место), то он ещё и умом не блещет. Врочем, он не один такой был в то время, и в  том месте. Прикажете из каждого неуправляемого идиота делать мученика за веру?  %-) Я вам страшную тайну открою - такой подход чреват огромными проблемами и неприятностями.

Не надоело? Я Вам открою еще более страшную тайну - Вы написали чепуху, как это не резко с моей стороны прозвучало. Мне Вас искренне жаль... [взломанный сайт]

0

24

Magnus_Maximus, добрый день.
Я, хоть ни разу не историк, согласна с вашей точкой зрения по поводу Рено да Шатийона, но как администратор форума я не могу согласиться с вашими методами ведения дискуссии. Фразы вроде "Мне вас жаль" не только не приветствуются на нашем форуме, они сами по себе нехорошие.
Конечно же, можно и нужно спорить, но, я вас всех прошу, в другом тоне. Даже если собеседник совсем-совсем неправ. Потому что никто и никогда не сможет донести свои мысли и знания в агрессивном тоне. Единственным результатом будет озлобленность. И это очень жаль.

Я лучше у вас спрошу, как у специалиста. Была ли вообще возможность победить Саладина при том раскладе сил, который существовал к Хаттину?

+2

25

milka написал(а):

Фразы вроде "Мне вас жаль" не только не приветствуются на нашем форуме, они сами по себе нехорошие.

milka написал(а):

Потому что никто и никогда не сможет донести свои мысли и знания в агрессивном тоне.

Скажем так - это неэффективный метод, если целью было именно донести знания. А если цель - потроллить, пособачиться и вообще почувствовать себя д'АртньЁном, тогда самое оно; вот только тему выбранную жалко.

+2

26

Magnus_Maximus написал(а):

Мне Вас искренне жаль...

Взаимно.  :)
На самом деле пока ничего, кроме вашего личного оценочного мнения на фактах, давно известных, нет. То, что вам хочется сделать из Рене мученика за веру - странно, но "у всех свои недостатки" (с).  :D До тех пор, пока не будет чего-то более интересного, чем "я так считаю" (читай - я так решил) и переливания из пустого в порожнее, я прекращаю кормить тролля. Тем более, что такая достойная тема, как "Иерусалимское королевство" для этого действительно не место.

milka написал(а):

Была ли вообще возможность победить Саладина при том раскладе сил, который существовал к Хаттину?

Была, была! В лице "мученика за веру".  [взломанный сайт] 
Сорри, не смогла удержаться. Всё, молчу-молчу.  :rolleyes:

0

27

Oksi написал(а):

Была, была! В лице "мученика за веру".

Ну не передергивай!  :D Я серьезно спрашиваю, потому что много об этом думала. Мне бы хотелось. чтоб возможность была, но я ее не вижу. :(
И продолжаю настаивать, что один только Рено, даже если он и был злодеем, садистом и всем ужасным, чем только можно быть, не может быть виновным в войне и распаде королевства.
Это потому что абсурд.

0

28

milka написал(а):

Мне бы хотелось. чтоб возможность была, но я ее не вижу. :(

Европейские историки её тоже не видят. Но у Magnus_Maximus вполне может быть другое мнение. Подождём.

0

29

milka

Я лучше у вас спрошу, как у специалиста. Была ли вообще возможность победить Саладина при том раскладе сил, который существовал к Хаттину?

Реальность повторения сценария 1183 г., или даже (согласен, маловероятно, но все же) 1177 г. (Монжисар), всегда оставалась. Собственно, первый сценарий (вовсе не изобретение Ги, а апробированная десятилетиями войны тактика выживания) вполне мог быть повторен в который раз (вывести армию и, не вступая в серьезные бои, преграждать дорогу интервентам, пока у тех не кончатся припасы и деньги, либо следовать параллельно им, препятствуя войску противника рассыпаться для мародерства и грабежей), если бы не глубокий раскол политической элиты королевства.
Также см.:
http://capitulum.ru/index.php/topic,156 … l#msg29338

Княгиня

Скажем так - это неэффективный метод, если целью было именно донести знания.


Знания доносят до людей, которые им нужны. А если люди уже сформировали свое мнение на основе того, о чем так лаконично выразился брат Барн:
http://capitulum.ru/index.php/topic,156 … l#msg29333
и менять его не намерены, куда и зачем эти знания нести?

А если цель - потроллить, пособачиться и вообще почувствовать себя д'АртньЁном, тогда самое оно; вот только тему выбранную жалко.

Ну, если я - капитан мушкетеров кардинала, то Вы, как я понимаю, просто Его Величество Анна Австрийская?  https://forumupload.ru/uploads/0000/09/8a/186897-1.gif   https://forumupload.ru/uploads/0000/09/8a/186897-1.gif   https://forumupload.ru/uploads/0000/09/8a/186897-1.gif   

oksi

На самом деле пока ничего, кроме вашего личного оценочного мнения на фактах, давно известных, нет.

Ага, за исключением двух деталей:
а) я эти источники, в отличие от Вас, все же прочитал сам и свое мнение составил не через чужие неполноценные пересказы. (Кстати, чтоб уточнить, про Рено и впрямь новых серьезных источников не находили, а вот источниковая база его эпохи значительно пополнилась за прошедшие десятилетия - прежде всего письма современников и участников событий. Достаточно сказать, что те же Лайонс и Джексон обнаружили и использовали в своей работы десятки посланий, исходящих от Саладина и освещающих - в выгодном ему конечно свете - результаты его войн и политики.)
И
б) еще более давно известно, что далеко не всем была известна критика источника и использование всей источниковой базы, а не выборочное надергивание. А пресловутый эпизод с разграблением каравана, например, у сэра Стивена Рансимена (кто такой он был для истории Латинского Востока, надеюсь, пояснять не надо), показывает еще и прямое передергивание и умалчивание "неудобного" для его концепции факта.

С Ричардом Львиное Сердце, кстати, та же картина. Фанатам Кира Булычева не докажешь (уши затыкают, болезные), что Ричард был, мягко говоря, вовсе не такая ничтожная военно-политическая фигура, какой ее нарисовал Можейко на основании представлений авторов 19 века. 

До тех пор, пока не будет чего-то более интересного, чем "я так считаю" (читай - я так решил) и переливания из пустого в порожнее, я прекращаю кормить тролля.

Что ж Вы так сурово о себе так отзываетесь... https://forumupload.ru/uploads/0000/09/8a/192957-2.gif 

Европейские историки её тоже не видят.

Увы, "европейские историки" (вот же ш черт, а израильских и американских куда?!) об этом Вашем вердикте не знали...

0

30

Magnus_Maximus написал(а):

Достаточно сказать, что те же Лайонс и Джексон обнаружили и использовали в своей работы десятки посланий, исходящих от Саладина и освещающих - в выгодном ему конечно свете - результаты его войн и политики.

Прекрасно. Вы можете ехидничать сколько угодно на тему "в выгодном ему свете". Результаты войн Саладина и его политики известны - потеря Иерусалима крестоносцами и последующее их изгнание из Святой земли.
Фактов, подтверждающих так милый вашему сердцу тезис "Рено де Шатийон - мученик за веру" до сих пор не обнаружено. Даже в христианских письмах и хрониках. Гийом Тирский называет, например, его наёмником. И никем больше. Вы понимаете разницу между наёмником и мучеником за веру? Имхо, не очень. И никакая выгода Саладина к этому отношения не имеет.

Magnus_Maximus написал(а):

Знания доносят до людей, которые им нужны. А если люди уже сформировали свое мнение на основе того, о чем так лаконично выразился брат Барн:http://capitulum.ru/index.php/topic,156 … l#msg29333и менять его не намерены, куда и зачем эти знания нести?

Тогда что вы вообще здесь делаете?

Magnus_Maximus написал(а):

я эти источники, в отличие от Вас, все же прочитал сам и свое мнение составил не через чужие неполноценные пересказы.

Да, ваше мнение понятно. Но оно не есть истина в последней инстанции. Я всё-таки предпочитаю больше доверять профессорам Сорбонны и Оксфорда. У них, помимо прочего, хоть с логикой в порядке. А у вас только оголтелое "я так решил". Не знаю, как остальным здесь присутствующим, но мне такое "знание" точно не нужно.

+1


Вы здесь » SHERWOOD-таверна. Литературно-исторический форум » Крестовые походы » Иерусалимское королевство